Александр Строев - Авантюристы Просвещения - «Те, кто поправляет фортуну»

Робер Мартен Лезюир, автор романа «Французский авантюрист» (1782), сразу же уточняет в предисловии, что его герой «не интриган и не мошенник, как можно вообразить, судя по имени его: мы окрестили его Авантюристом, ибо с ним всяческие авантюры приключаются» [14] Lesuire R. M. L’Aventurier français. Londres; Paris: Quillau l’aîné et la veuve Duchesne, [1782]. T. 1. P. I. . В реальной жизни подобный человек не столько переносит удары судьбы, сколько притягивает, ищет их. Для него приключения — вернейший путь к преуспеянию. Всегда и везде он посторонний, он «всеми принят, изгнан отовсюду». Рыцарь удачи не может и не хочет делать карьеру проторенными путями, как то положено дипломату, финансисту, военному или судейскому чиновнику. Он как бы аккумулирует энергию, которая не находит применения в стабильном, неменяющемся обществе. Он — паразит, необходимый для хорошего функционирования социального механизма, он — смазка, помогающая вертеться колесам государственной машины. Авантюрист служит посредником между странами, культурами и социальными слоями, между жизнью и смертью, между нашим и потусторонним, подземным миром, между мужским и женским началом, между искусством и реальностью.

Авантюрист — всегда мессия, пророк, он тот, кто нравится и вводит в соблазн, кого подсознательно ждут с нетерпением. Он равно притягивает мужчин и женщин. Потому внешность его не может быть ординарной: он поражает, притягивает взоры, он не остается незамеченным в обществе. Он огромного роста (Казанова, Даррагон, Пикте Великан) или, напротив, коренастый, мощный, широкоплечий (Сен-Жермен, граф Грабянко), он смуглолиц (Казанова, Калиостро), у него горящий магнетический взгляд «почти сверхчеловеческой глубины», прекрасный лик вдохновенного поэта (Калиостро) [15] Mémoires de la baronne Oberkirch, éd. S. Burkard. Paris: Mercure de France, 1989. P. 116; Souvenirs de Charles-Henri baron de Gleichen, éd. P. Grimblot. Paris: L. Techener fils, 1868. P. 132. . Он производит впечатление всеведущего, он знает арабский, иврит, латынь, большинство европейских языков, как Сен-Жермен; даже если он человек малограмотный и неважно говорит по-французски, как Калиостро, репутации полиглота это не помеха.

Авантюрист любит хорошо одеваться, подчеркивать свое богатство, демонстрируя или даря перстни с бриллиантами, золотые цепочки и медальоны, табакерки и часы, усыпанные алмазами, меха (Сен-Жермен, Казанова, Калиостро, Степан Заннович); у него великолепные драгоценности, которые, правда, иногда оказываются поддельными. По свидетельствам современников (дипломата барона Глейхена или г-жи дю Оссе, камеристки маркизы де Помпадур), Сен-Жермен одевался с «великолепной изысканной простотой», «скромно, но со вкусом» [16] Souvenirs de Charles-Henri baron de Gleichen. P. 124; Mémoires de Madame du Hausset sur Louis XV et Madame de Pompadour, éd J. P. Guicciardi. Paris: Mercure de France, 1985. P. 109 et ss. . Калиостро, напротив, предпочитал пышные восточные наряды, почти театральные костюмы арабского мудреца. Всякий искатель приключений испытывает слабость к орденам и вымышленным титулам. Но есть и другая его ипостась, отчасти восходящая к алхимической традиции, отчасти к библейскому образу мессии: всевластие скрывается и подчеркивается внешней слабостью, богатство — лохмотьями, всеведение — бездумным прожиганием жизни. Так, по легенде, истинный обладатель философского камня и универсальной панацеи должен выдавать себя за шарлатана, дабы обмануть алчность властей, казаться бедным и больным [17] Le Cosmopolite. Nouvelle lumière chimique pour servir d’éclaircissement aux trois principes de la nature (1691), éd. B. Roger. Paris: Retz, 1976. P. 19. . Рыцарь удачи таит от посторонних лицо, имя, знания, судьбу, он — «неведомый философ» (Чуди, С. Заннович) [18] Сам термин встречается еще в сочинениях XVII в. («Приключения неведомого философа при поисках и открытии философского камня», 1646). В масонском трактате «Пламенеющая звезда» (1766) Чуди представляется как член подобного братства; позднее «неведомым философом» именовал себя знаменитый мистик Луи Клод де Сен-Мартен. .

С этим связана еще одна характерная черта авантюриста — неопределенность и непредсказуемость. Иногда свидетельские показания полярным образом расходятся, как, например, в рассказах о черногорце Степане Малом, выдававшем себя за Петра III. Тогда он именуется комедиантом, говорится о женских чертах в его облике [19] Соловьев С. М. История России. М.: Мысль, 1994. Т. 28. Кн. 14. С. 295–298. . Искатели приключений, будь то Степан Малый или Сен-Жермен, предпочитают ничего не утверждать напрямую, а намекать, проговариваться; они подогревают фантазию слушателей, которые сами должны угадать тайну. Авантюрист всегда находится в переходном состоянии, и потому шевалье д’Эон преподносит себя либо как офицера-драгуна в женском платье, заточенного в монастырь и принужденного заниматься вышиванием, либо как амазонку, деву-воительницу.