Свободин Петрович - НАРОДОВОЛЬЦЫ

Желябов. Господин товарищ прокурора будет говорить много часов, его не станут перебивать… ( Пишет.) Он будет говорить о молодежи, представит ее заблудшей овечкой, а нас эдакой геенной, улавливающей слабые души, бог с ним! Надо показать силу партии! Нужно доказать, что мы – партия народной воли, что за нами сотни, тысячи… Ничего не дадут сказать, ничего не дадут сказать!

Муравьев. Если подсудимый захочет использовать скамью подсудимых в качестве кафедры проповедника, суд, выражающий голос христианской России, ему этого не позволит…

Желябов. Но, господа судьи, дело каждого убежденного деятеля дороже ему жизни. На нас, подсудимых, лежит обязанность представить цель и средства партии в настоящем их виде.

3

Воронеж. У Митрофаньевского монастыря. Движется про цессия богом о л ь це в . Церковное пение. По мере приближения процессии от нее отделяются уже знаком ы е нам р е в о л ю ц и о нер ы . Осеняя себя крестным знамением, они отх о дят в сторону и что-то обсуждают.

Фигнер прогуливается с Перовской.

Фигнер. Как нашла ты Желябова, Соня?

Перовская. Оратор…

Фигнер. И только?

Перовская. Южанин… Они бурные… не бабник ли? Я ведь мужененавистница, ты знаешь. Бабникам в революции не место… впрочем, своих взглядов не навязываю.

Фигнер. Как поют, как поют, точно отпевают иллюзии наши!

Перовская. Отпевают! Романтических символов ищешь – в Митрофаньевском монастыре большое богомолье, а ты уж и знамение придумала!

Фигнер. Твое время не пришло, еще полюбишь.

Перовская. И не придет!

Фигнер. Избави бог!

Перовская. Помоги бог! Но не будем об этом! ( Уходит к спорящим. )

К Фигнер подходит М о р оз о в.

Морозов. Вера, дорогая, создадим тайную группу и начнем действовать по способу Вильгельма Телля и Шарлотты Кордэ – кинжал, бомба, это единственное, что у нас осталось, пропаганда бессильна…

Фигнер. Ты сходишь с ума, Николай, у тебя разгоряченная фантазия ультраконспиратора, стыдись!

Морозов. Это оценка положения, не больше!

Фигнер. Ах, не больше. Кто знает, а чтоб как больше? А может быть, ты уже завел среди нас тайное общество, хочешь стать вторым Нечаевым, не доверять своим, ради партии обратить насилие против друзей?

Морозов. Вера, любовью моей клянусь!

Фигнер. А о любви не надо. Прошу тебя.

Морозов отходит.

Перовская отвлекает Плеханов а от общей группы.

Перовская. Отчего в тебе такая амбиция, Плеханов? Нельзя разве агитировать крестьян, рабочих, готовить удар по правительству и быть вместе, не делиться?

Плеханов. Это эклектика, Соня. Есть логика действия, она упряма и не посчитается с добрыми намерениями.

Перовская. От одной мысли холодею, что как из-за всяких теорий мы начнем ненавидеть друг друга больше, чем общего врага.

Приближается Желябов . Он слушает их разговор.

Плеханов. Я тоже, но что делать?

Перовская. Не ссориться, обнять друг друга.

Плеханов. Невозможно. Как только начнем убийствами дезорганизовывать правительство, как говорит Морозов, прежде дезорганизуем себя. Наши силы и наши души.

Перовская. Не верю…

Плеханов. Жизнь заставит поверить! ( Быстро уходит. )

Желябов ( подбегает к Перовской ). Соня, я объясню. Теперь нужно не о крестьянстве думать, не о рабочих, не о либералах в отдельности – думать надо о политическом и нравственном возрождении всего русского общества. Пусть все недовольные, все, а не только крестьяне, станут под наше знамя. Вырвем для России изначальные свободы, и нам легче будет устраивать в ней социализм. Ради этого и следует разом, махом единым взорвать косную кровавую силу, узурпировавшую власть. Соня, дорогая, нельзя больше сидеть в деревне!

Перовская. Надо работать в народе, а не клясться им.

Желябов. С твоим умом, с твоей энергией, с твоим влиянием на всех зарываться в беспросветности малых дел!..

Перовская. Когда каждый день что-нибудь делаешь для людей, вот тутошних, рядышком, дело не кажется малым.

Желябов. Но ты можешь сделать куда больше!

Перовская. Может быть… Но для этого выдумывать направлений не надо, течений этих ваших не надо, надо быть вместе и работать каждому там, где он считает для себя полезным всем.

Желябов. Но это же застой, рутина, революционная рутина!

Перовская ( жестко ). Нет, Андрей, так совесть велит?..

Желябов ( в сердцах ). Ну, с этой бабой ничего не сделаешь!