Анатолий Иванов - Заратустра говорил не так.

Языковая общность индоевропейских народов была открыта и осознана в начале прошлого века. Наш век постепенно докапывается до еще более важного открытия. Начиная с 1930 г. крупный французский ученый Жорж Дюмезиль доказывает в своих работах идеологическую общностьиндоевропейских народов. Он создал и упорно отстаивает «теорию трех функций», согласно которой, подобно тому, как арийское общество делилось когда-то на производителей богатства, воинов и духовенство, арийский пантеон тоже делился на аналогичные ведомства. Для подтверждения своей теории Дюмезиль привлекает огромный мифологический материал.

Иную версию выдвигает советский историк А.Г.Кифишин. В своей работе «Миф и история» он, тоже мобилизовав обширный материал сравнительной мифологии, сгруппировал общие мифологемы в десять блоков, расставил их синхронно и получил в результате десятислойный праиндоевропейский миф, распавшийся в конце IV тысячелетия, когда, по его мнению, было потеряно единство этих народов.

Что можно сказать об этих попытках? Их прицел, безусловно, верен, но исполнение вызывает сомнения. Принципы Дюмезиля являются слишком общими, с ними можно выйти и на ностратический уровень и еще дальше, качественного отличия индо-европейского образа мышления от всех прочих они никоим образом не характеризуют. Что же касается А.Г.Кифишина, то его губит схематизм. Все богатейшее разнообразие арийской мифологии он пытается загнать в свой зоопарк из десяти клеток, а с теми, кто противится, обращается в стиле Прокруста, произвольно запихивая в глубокую древность события, на самом деле относящиеся уже к исторической эпохе. И все же не всех зверей он поймал, некоторые клетки остались пустыми, а другие, хотя в них и сидят слоны, снабжены надписью «буйвол». А.Г.Кифишин тоже из породы собирателей материала, с классификацией у него дело уже обстоит хуже, а общих выводов, которые характеризовали бы индоевропейское мышление в целом, он опять-таки не дает.

Искомая идеологическая общность праиндоевропейцев должна быть всеохватывающей, ни одно звено не должно из нее выпадать. Но та каста священников, о которой говорит Дюмезиль, существовала у индо-арийцев, иранцев и кельтов, в то время как у германцев, славян и греков ее не было. Ян де Фриз поставил законный вопрос: если каста священников существовала еще до разделения индоевропейских народов, то должна быть и общая терминология. И он выделил древнее наследие, к которому относятся именно слова, обозначающие абстрактные религиозные термины, но это наследие является общим только для индо-иранской и кельто-италийской ветвей [Jan de Vries. Keltische Religion. Stuttgart. 1961. стр. 212.].

Интересно, что именно эти ветви соединяет вместе и лингвисты, выделяющие особую группу т.н. периферийных языков, отдельные общие черты которых, отсутствующие в других индоевропейских языках, сообщают ценный материал для восстановления исходных форм, поскольку в языках этой группы часто лучше, чем в других, сохраняются остатки наиболее древних форм [Г.Льюис и Х.Педерсен. Краткая сравнительная грамматика кельтских языков. М., 1954. Предисловие В.Н.Ярцевой, стр.3-4.].

Как видим, поиски общих корней идеологии все время идут рука об руку с исследованиями в области языка. Вопрос о выделении особой касты служителей культа очень важен, поскольку именно с ее деятельностью связывают унифицирование языка (гипотеза Пизани) [В.В.Горнунг, цит.соч., стр.119.]. Это должно было произойти в глубокой древности, в эпоху европейской реконкисты, когда предки кельтов и италиков двинулись на запад, и разделились периферийные языки, но влияние этой касты распространилось далеко не на всех индоевропейцев.

А если говорить обо всех, то что же их отличает от остальных народов? Расовые особенности? Однако, пользуясь одним лишь антропологическим материалом, невозможно доказать превосходство арийцев над другими, никакие «неандертальские» теории нам здесь не помогут. Зато лингвистика окажется очень ценным союзником.

Как известно, кроме генеалогической классификации языков существует еще и морфологическая, которая делит все языки на следующие группы:

1) Полисинтетические. В этих языках слово еще не выделилось из предложения, образующего неразъемное целое. Вместо фразы «человек увидел оленя» мы имеем в них нечто вроде «человеко-олене-видение». Таковы языки американских индейцев, в Европе аналогичную структуру сохранил язык басков, ее влияние можно проследить и в кельтских языках.