Алексей Подъяпольский - Пропавшая история

Александр Невский в это время находился на западном берегу Псковского озера, постепенно продвигаясь севернее, к Чудскому. Марш был небыстрый, во все стороны рассылались дозоры. Князь словно чувствовал, что предстоит решающая схватка, а потому старался не углубляться в ливонские земли. Так считали и считают историки.

Если же взглянуть на действия Александра Невского внимательно, то можно понять, что он располагал информацией о мероприятиях, предпринимаемых рыцарями, специально маневрируя на ливонском берегу. Он отлично усвоил уроки своего отца Ярослава Всеволодовича, приобрёл опыт самостоятельного командования и, будучи князем Новгородским, прекрасно должен был понимать свою ответственность за сохранение последнего нетронутого русского княжества. Поэтому можно предположить, что Александр, имея некую информацию о замыслах ливонцев, старался выманить рыцарей из глубины страны, из укреплённых замков в поле, специально приказав своему войску промышлять «зажитнем», т.е. проводить массовый грабёж ливонских поместий.

На этих предположениях и на известных фактах дальнейших событий, а также на некоторых физико-математическо-метеорологических выкладках и будет теперь предпринята попытка «поставить на уши» историю и историков.

Дозорный отряд под командованием Домаша Твердиславича и воеводы Кербета неожиданно наткнулся на главные силы рыцарей. Бой был неравный, большая часть отряда вместе с Твердиславичем погибла. Князь быстро узнал о гибели дозора — вне сомнения, весть принесли уцелевшие воины. Дальнейшие действия Невского историки рассчитывали, исходя из мнения о князе как о талантливом полководце, но если он был не «талантливый», а гениальный?

Гениальный полководец должен был понять, что противник теперь знает местонахождение его войск от пленных, которых по обычаям тех времён могли подвергнуть пыткам. Отсюда следует, что рыцари захотят проверить показания «языков» и проведут разведку. Без данных, полученных своей разведкой, они в бой не пойдут — это не шведы, которые в «медвежьем углу» Невы и Ижоры возомнили, что они находятся в безопасности. Немцы наверняка проанализировали поражение шведов, благо прошло 2 года, и поняли, что князь Александр умён и хитёр. Они также должны были знать, что новгородцы уступают им в, так сказать, «техническом оснащении»: слабее вооружены, слабее защищены доспехами. Один рыцарь равнялся в бою десятку легковооружённых воинов, а плотный строй рыцарской конницы (знаменитая «свинья») был манёвренным вариантом «стены щитов».

Остановить «свинью» могла либо встречная «свинья», либо «стена щитов», но ни того, ни другого новгородцы выставить не могли. Княжеская дружина хоть и в «железе», но малочисленна, остальные «окольчужены» лишь частично, щиты ручные (небольшого размера) и не у всех. Численность русского ополчения оценивается историками в 15–17 тысяч, войск ордена — в 10–12 тысяч. Летописных подтверждений этим цифрам нет. Историки делали свои расчёты исходя из общих возможностей противников.

Отчётливо видно, что врезавшаяся в русский строй «свинья», прежде чем её одолели известным приёмом — зажав в центре, — залила бы всё Чудское озеро русской кровью. Победа досталась бы Александру очень дорогой ценой, но о потерях новгородцев историки говорят как-то глухо: «Немало пало дружинников и ополченцев».

Странная вещь получается: в 1234 году под Дерптом русские потеряли несколько человек, под Торопцом — десять , на Неве всего 2 года назад — двадцать . Сколько же было «немало павших», если о них только это и сказано, вдобавок даже в церквях погибших не поминали?

Побоищем на Руси называли такое сражение, в котором один из противников, имея абсолютное превосходство во всём, практически без потерь полностью истреблял другого. Даже трагические сражения с татаро-монголами, громившими Русь, назывались битвами, но отнюдь не побоищами.

Скала Вороний Камень, рядом с которой происходило Ледовое побоище, ныне скрыта под водой — разрушилась ли она или уровень озера поднялся, неизвестно. В конце 50-х годов XX века там была предпринята попытка найти на дне материальные следы побоища. Дно оказалось покрыто толстым слоем осадков, аквалангисты не нашли ничего. Ничего не показали ни металлоискатели, ни пробы воды на повышенное содержание железа. Тогда исследователей очень удивил этот результат, но что-то никто никаких предположений не высказал — видимо, решили, что коррозия давно уничтожила без следа всё металлическое. А может, не там искали?