Наталья Горбаневская - Полдень - Дело о демонстрации 25 августа 1968 года на Красной площади

18

Ольга Иофе, политзаключенная в 1969—1972 годах, и Ирина Каплун (1950—1980), политзаключенная в 1969—1971 годах. Они были арестованы в декабре 1969-го, когда готовили новую демонстрацию – против предполагавшейся реабилитации Сталина.

19

В 1990-м, когда нас пригласили в Прагу, жители города Градец-Кралёве подарили нам фотографию семи березок, посаженных в 1968 году в нашу честь и выросших к тому времени в высокие деревья (см.: Русская мысль. 1990. 3 сент.).

20

Хотя уже в книге было написано, что Татьяна Баева была восьмым участником демонстрации (см. ее рассказ в первой части «Полдня»), в 1983 году я предпочла не останавливать на этом внимание потенциальных читателей из органов: Таня жила в СССР, и незачем было лишний раз напоминать об ее поступке.

21

В эпилоге я теперь уже раскрыла его имя – это был Виктор Красин. Может быть, стоит рассказать еще одну деталь нашего первого разговора. Кроме «отменил» или «запретил», Красин еще сокрушенно сказал: «Как можно было терять таких людей? Лариса – незаменимый человек по связи с лагерями… Павел – замечательный составитель книг о политических процессах…» – так он, как о функционерах, говорил о тех, кто считал его близким другом. Может быть, отчасти этим «фуцкционерским» подходом – большинству из нас глубоко чуждым – можно объяснить поведение Красина во время следствия и суда в 1973—1974 годах. Этот подход, кстати, ярко проявился в том, как он и Якир явочным порядком, не предупредив будущих членов, создали Инициативную группу по защите прав человека в СССР (см. об этом воспоминания Леонарда Терновского).

22

Это я писала еще до того, как Милан Кундера объявил, что русские танки привезли в Чехословакию… Достоевского. Но на это эссе Кундеры тогда же отлично ответил Иосиф Бродский. См. эссе «Почему Милан Кундера несправедлив к Достоевскому» (Континент. 1986. № 50).

23

«Ту ночь» я провела в этой КПЗ (камере предварительного заключения, которая собственно не «камера», а небольшая «внутрянка» – внутренняя тюрьма – с двумя рядами камер по обе стороны коридора), в камере на нетопленой стороне коридора. Начальство распорядилось меня одну именно туда посадить. Я бегала по камере, чтобы согреться, потом сон меня смаривал, но очень быстро я просыпалась от холода. Однако там был и свой «Санта-Клаус»: дежурный милиционер всю ночь отпаивал меня горячим чаем.

24

Решка – тюремная решетка.

25

Гудки электричек, шедших от Савеловского вокзала к Белорусскому, доносились до тюрьмы, и я явственно представляла себе платформу на Бутырском Валу, но ее там нет.

26

В 227-й камере (на т. н. спецу) я сидела в Бутырской тюрьме до отправки на экспертизу.

27

ДОК – деревообрабатывающий комбинат, где тогда работала Лариса.