Приказ: отрыть окоп полного профиля. Начитается работа. После упорного труда — окоп готов. Лейтенант рулеткой придирчиво вымеряет стенки. Ошибся солдат: тут на десять сантиметров больше, а там на двадцать меньше. Окоп зарывается, и работа начинается заново. Перед этим двоечник взводному докладывает точные размеры саперной лопатки. Ведь у солдата нет рулетки, а лопаткой можно прекрасно измерить стенки окопа.
Такое «воскресное воспитательное занятие» дает прекрасные результаты: солдат не только натренирован в рытье окопа, но и на всю жизнь запоминает его размеры.
Подобных воспитательных приемов в арсенале лейтенанта Наона было немало. Однако не всякий вышестоящий командир одобрял их, а замполит батальона считал, что лучше «пропесочить» двоечника на комсомольском собрании. Но Владимир упрямо гнул свою линию. И она давала отличные результаты — взвод от проверки к проверке признавался лучшим в полку. За три года службы в ГСВГ за успешное командование подразделением и высокие результаты в боевой и политической подготовке Наон получил две грамоты ЦК комсомола. Всякий, кто помнит те времена, подтвердит: такие грамоты направо и налево не раздавали, их действительно надо было заработать.
Поговаривали, что его вот-вот выдвинут на роту, но неожиданно лейтенанта Наона вызвал к себе комдив. Честь высокая, редко какого взводного приглашает на разговор сам генерал. Казалось бы, радоваться надо, а Наон после беседы с комдивом огорчился. Дело в том, что генерал предложил ему, как лучшему взводному, назначение в учебный батальон. Иные от такого назначения были бы вне себя от радости, но Владимир отказался. А батальон, между прочим, ходил в лучших, его командир сам объезжал подразделения, искал, подбирал офицеров.
Теперь пришла очередь удивляться и огорчаться командиру дивизии. Естественно, он спросил, почему Наон отказывается служить там, куда другие мечтают попасть. Лейтенант сказал, что, во-первых, видит себя только в боевых частях, а не в учебных, во-вторых, методы его работы с личным составом не вписываются в систему воспитания и обучения в батальоне.
Генерал позеленел от возмущения и, едва сдерживаясь, сказал, что командованию дивизии виднее, где и как использовать лейтенанта.
Так Наон оказался в учебном батальоне. Правда, комбат вскоре пожалел, что взял этого ершистого взводного к себе. Нет, служил лейтенант добросовестно, обязанности свои выполнял в полном объеме, и учебный взвод под его командованием также числился в лучших. Но головной боли у командира прибавилось.
Любил комбат по утрам пройтись по территории части. Идет, ба! окурок. «Командира дежурной роты ко мне!» — звучит команда. Обязанности ротного исполняет лейтенант Наон. Появляется пред очами комбата.
— Это что, товарищ лейтенант?
— Окурок, товарищ майор.
— Почему на территории?
Вместо того чтобы быстро устранить недостаток, исполняющий обязанности ротного с невинным видом заявляет:
— Это не по мне вопрос, а к вашему заместителю. Такие папиросы курит только майор Кирий.
Ну какому командиру понравится подобный разговор?! Однако опытному комбату признаваться, что он ошибся в подборе кадров, тоже не с руки. Что ему ответят? Да как обычно в таких случаях — воспитывайте. И тоща комбат использовал старый проверенный прием — выдвинуть Наона кандидатом для поступления в бронетанковую академию. Кто усомнится в правильности решения? Никто. Наон — образцовый офицер, лучший в соединении командир взвода. Словом, с глаз долой— из сердца вон. И, разумеется, подальше от себя.
Наон и здесь сопротивлялся, как мог. Он хотел в академию на командный факультет, его же рекомендовали на инженерный.
Экзамены сдал успешно, поступил, отучился пять лет. По окончании просил послать его в любой гарнизон, где похолоднее — в Забайкалье, на Чукотку, Камчатку. Послали в Закавказский военный округ, в Ахалкалаки.
Была еще одна беседа перед отъездом в часть. Правда, он не воспринял се всерьез, тем более что на некие странные предложения Наон ответил в своем стиле — прямо, жестко, с насмешкой. Беседу вел полковник, как он представился, «одного из Главных управлений Генштаба»:
— Мы изучили ваше личное дело. Вы нам подходите.
— Товарищ полковник, а чем я буду заниматься, что делать, объясните?
— Этого вам сейчас сказать не могу.
— Но тогда возникает другой вопрос: я вам подхожу, а вы — мне? Поймите, здесь я получил образование, люблю и знаю свое дело. То, что вы предлагаете, — не представляю.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу