Михаил Болтунов - Душа разведчика под фраком дипломата

— А, была — не была, давай с нами, в Саратов. Может, повезет.

— Поехали… — поддержали другие.

— Да что толку, — отмахнулся Володька. — Опять домой отправят.

— Авось не отправят, — успокаивали его ребята, — бог любит троицу…

Это был серьезный аргумент, и Наон, подхватив свой чемоданчик, поспешил за своими новыми товарищами.

В Саратове все повторилось заново: медицина, экзамены, мандатная комиссия. У него были справки из обоих училищ об успешной сдаче вступительных испытаний, но Владимир их зажал, не показывал. Ведь ясно — предъяви справку — и сразу вопрос: а почему не приняли? Потому и пошел он в третий раз по большому кругу, все сдал, выдержал, а на «мандатке» его опять завернули.

Вышел из кабинета, на душе кошки скребут, присел в комнате дежурного, вытащил из кармана куртки свои любимые спортивные значки.

— Твои, что ли? — спросил через плечо курсант с повязкой помощника дежурного на рукаве.

— Мои, — отозвался со вздохом Володька.

— А чего невесел, голову повесил?

— Да в училище не приняли.

— Как не приняли? — удивился помдеж, — с такими значками. Да я с ними в любое военное училище поступлю.

Наон удивленно поднял голову. Курсант ткнул пальцем в значок второго спортивного разряда.

— Это по какому виду?

— По самбо.

— А тот?

— По боксу… У меня еще грамоты и дипломы есть, — с надеждой сказал Володька.

— Так вот, завтра натягивай все значки па грудь, бери под мышку дипломы и вперед на мандатку. Только не стесняйся, будь понаглее. Точно примут, это я тебе говорю…

Назавтра Владимир Наон так и сделал — переступил порог кабинета, где заседали члены мандатной комиссии, — вся грудь в значках, а под мышкой — сверток с грамотами.

Начальник училища, генерал, бывший кавалерист, удивился:

— По-моему, ты вчера был, Наон.

— Да, был, вы меня не приняли. Но я хочу стать танкистом. Я, что, виноват, что родился на год позже?

Генерал аж из-за стола подскочил от такой наглости. Захотел разглядеть поближе нахала, подошел и остановился. Стал рассматривать значки и, подобно вчерашнему помощнику дежурного, спрашивал: это по какому виду спорта, а это?..

Увидев сверток, попросил развернуть. Читал, удовлетворенно качал головой. Потом возвратился за стол комиссии.

— А впрочем, ему уже восемнадцатый год. Я в его лета уже шашкой беляков рубил. Ничего, жив, здоров. И он выдержит, парень крепкий, спортивный, — подвел итог генерал, оглядев членов комиссии. — Наон Владимир Ованесович, вы зачислены в училище. Думаю, возражений нет.

Возражений не было. Так Владимир стал курсантом Саратовского танкового командного училища.

Через два года его в числе лучших курсантов в качестве поощрения переведут в Ульяновское гвардейское танковое училище. Практиковался в ту пору подобный вид поощрения. Хотя был весьма спорным. Курсантов срывали из родного училища, из привычной обстановки, коллектива и отправляли к новому месту учебы. Тем более что в Саратове обучение шло на тяжелых танках, а в Ульяновске на средних.

Пришлось курсанту Наону срочно догонять своих товарищей по роте, которые уже два года учили средний танк. Но тем не менее догнал.

В 1953 году закончил училище и попал служить в Китай, на Ляодунский полуостров в город Цзинь-Чжоу. Волей судьбы оказался не в танковом подразделении, а в батальоне, на вооружении которого стояли самоходные артиллерийские установки. Опять пришлось переучиваться.

Через два года советские войска из Китая стали выводить, и он в составе своего подразделения прибыл в Группу Советских войск в Германии. Попал в 12-ю танковую дивизию, которая дислоцировалась в городе Нойруппине.

Прибыв в отделение кадров, случайно услышал, что один из полков дивизии перевооружают на новые тапки Т-54. «Лга, — решил он, — значит, есть возможность освоить самые современные боевые машины». И Наон во время беседы, как бы между прочим, заметил, мол, в училище изучал Т-54. Хотя на самом деле и в глаза его не видел. Разумеется, Владимира распределили в этот полк.

Командиром взвода в полку лейтенант Наон был передовым, лучшим, но отношение к нему у руководства было неоднозначное. Уж очень отличался Владимир от других взводных. Он никогда не повышал голос, не кричал на подчиненных, но потребовать, добиться своего умел как никто другой.

На занятиях взводный дважды не повторял. Он заранее предупреждал об этом своих подчиненных. Проводит, к примеру, занятие по инженерной подготовке. Рассказывает об окопе полного профиля, даст для запоминания размеры. Однако видит, его предупреждению не все вняли. Поднимает солдата, просит назвать размеры окопа. Тот не слушал объяснения командира, мямлит, ответить не может. Нет, лейтенант не ругает его, не взывает к комсомольской совести. Приходит очередное воскресенье, и нерадивый солдат-двоечник в сопровождении взводного оказывается на полигоне.