Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.

«Можно ожидать еще большего влияния элемента внезапности на дальнейший ход событий в результате быстрого продвижения наших подвижных частей, для чего в настоящее время всюду есть полная возможность.

Военно-морское командование (немецкое, разумеется. — В.М.) также сообщает о том, что противник, видимо, застигнут врасплох. За последние дни (перед началом войны! — В.М.) он совершенно пассивно наблюдал за всеми проводившимися нами мероприятиямии теперь сосредотачивает свои военно-морские силы в портах, очевидно опасаясь мин».

Обратите, внимание! Это ведь перевод. И если такое проскочило в печать, то какую же дать оценку нашему морскому командованию? Немцы же, точно, знали про наше пассивное состояние. Поэтому и отгружали нам свои морские мины в полном объеме.

И как же в таком случае нашим адмиралам оправдать свое «пассивное» состояние? Как видите, приходиться выкручиваться и, как всегда, лгать, прикрываясь немецкой неожиданностью.

Но возвращаемся к событиям под Либавой. А как там, у Пантелеева описаны обстоятельства обороны военно-морской базы? Не забыл ли те, военные годы?

«Стало очевидно, что Либава окружена. Вскоре это подтвердил М.С.Клевенский, кратко сообщив по радио, что база уже находится под вражеским обстрелом. Части 67-й стрелковой дивизии обороняются на окраине города…

Всю ночь мы пытались уточнить обстановку под Либавой. Начальник связи флота полковник М.А. Зернов, обычно спокойный, невозмутимый, нервничает, поминутно вытирает платком вспотевший лоб. Ему достается больше всех. Вдруг вижу: он бежит с листком в руке. Впопыхах чуть не сбил меня с ног».

Вон как усердно бежал к начальнику штаба флагманский связист полковник Зернов, торопясь обрадовать радиосообщением о Либаве. Не затерялось, однако, в ворохе донесений. Если штаб отправил тральщик Т-216 в дозор, то неужели Оперативный отдел не следил за кораблем, находящимся на боевом задании?

Как видите, по другому случаю, вместе, и начальник штаба, и начальник связи спешили к командующему. Один — доложить о выполнении задания: наконец-то, связь получена, другой — за решением, которое примет Трибуц.

Мы вместе влетели в кабинет командующего. Трибуц пробежал глазами телеграмму.

— Час от часу не легче!.. — Тут же взялся за телефонную трубку прямой связи с командующим авиацией флота и коротко сказал: — Сейчас же приезжайте на КП!

Телеграмма была из Риги . Трайнин сообщал, что от Клевенского получено донесение: в четырнадцати километрах севернее Павилосте противник высаживает десант. Крайне необходима помощь нашей авиации.

На выяснения и уточнения не оставалось времени, надо было действовать. Двадцать восемь наших самолетов СБ поднялись в воздух».

Ну, морскому генералу не стыдно ошибиться, и в обозначении самолетов, и в их количестве: не корабли же. Удивляет быстрота принятия решения. То есть, как это не надо выяснять обстоятельства и уточнять суть дела? А как же формулировали боевую задачу военно-воздушным силам флота под командованием генерал-майора В.В.Ермаченко? Или летным, штабным, тоже, было все по барабану, куда отправлять бомбардировщики, и что бомбить?

Странно, не только в этом: в одном месте начальство преувеличивает, в другом — преуменьшает. Или уже отвыкли говорить правду?

О Трайнине и Клевенском мы упоминали выше. Но, хочу подметить такую деталь. Трайнин сообщал не из Риги, а из Усть-Двинска, базы военных кораблей расположенной под Ригой. Но об этом Пантелеев не стал распространяться. Вопрос в другом. Прибалтийская ВМФ, такое же паразитное звенов системе управления, как и Главные командования. Назначенному в впопыхах командующему базой Клевенскому вместо прямого сообщения в штаб Балтфлота в Таллин, теперь требовалось докладывать командующему Прибалтийской ВМФ Трайнину в Усть-Двинск. А уже затем, тот продублирует данное сообщение из Либавы в штаб КБФ. В условиях войны это был запрограммированный хаос в управлении. О чем говорил и раньше.

А сейчас возвращаемся к штурману Хохлову, которого мы оставили в кабине бомбардировщика ИЛ- 4 (ДБ -3Ф) летящего к Либаве.

Продолжим следить за рассказом Петра Ильича:

«Тем временем позади нас остался Ирбенский пролив. Мы — в море. Берем курс в расчетный район. Но нигде не видно вражеского десанта.

— А кто обнаружил этот десант? — спрашиваю я командира. — Наши ли самолеты-разведчики, корабли флота, или такое донесение поступило от агентурной разведки? У кого можно уточнить, где вражеский десант?