Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.

Читатель, поставь себя на место командующего Северным флотом. Ты же, прекрасно понимаешь, что тебе твое собственное высокое начальство оказывает противодействие по выполнению твоего воинского долга — защите родного Отечества. Головко же не мальчик, чтобы не видеть, что твориться несправедливость по отношению к делу защиты Родины, ищет пути выхода. Как, видите, просит командарма Фролова помочь авиацией. Отказ. Я бы не стал сильно валить на Фролова, так как авиация была у 14 армии в оперативном подчинении и поэтому, вряд ли бы, лично Фролов мог жестко приказать действовать авиации вне предписываемых ей действий. Да, но Финляндия еще не находится с нами в состоянии войны, так зачем же бездействовать авиации, охраняя район Кандалакши, находящейся, к тому же, значительно южнее, в то время, как Норвегия для нас является вражеской территорией и там немецкие войска сосредоточивают свои силы. А кто у нас теперь командовал всей авиацией направления, в состав которой входила и Северная группировка войск? Новикова помните? Судя по всему, он был озабочен в тот момент совсем другими делами.

Ко всем тяготам, добавлен безрадостный ответ наркома Кузнецова из Москвы. Читателя, во всяком случае, он удивит, особенно, по части событий в акватории Черного моря. Да, на нем за всю войну у немцев не было ни одного крупного военного корабля. 22 июня был один воздушный налет на Очаков и на базу в Крыму. Война в Севастополь придет значительно позже, через много месяцев после начала войны. А по первым дням Румыния, как и Финляндия, выжидала и не вела особенно активных наступательных действий. По Балтике тоже много вопросов, в части, с чего бы это адмирал Кузнецов так сразу сгустил краски? Хорошо, хоть по Финляндии не подлил масло в огонь.

Кстати, обратил ли внимание читатель, что я выделил в начале рассматриваемого абзаца? Фашисты проклятые и то, свое население из прифронтовой зоны эвакуируют. Скоро предполагается вести там боевые действия и его (финский народ), естественно, надо поберечь. В какую же категорию нелюдей, надо отнести наше высшее командование, всех этих тимошенко, жуковых, мерецковых, октябрьских и прочих алафузовых, подставивших под вражеский удар, не только местное население приграничных районов, но и семьи военнослужащих Красной Армии и Военно-Морского флота? Да и чистюлю- скромницу робкого Кузнецова, вполне можно было бы отнести к этой компании. Не первый год военную лямку тянул и знал, что надо делать, когда война на носу.

Кстати, что сам-то Кузнецов написал по поводу начала войны? Я уже ранее приводил его интервью Г.Куманеву, где он «напугал» Маленкова, якобы, сообщением Сталину о начале войны. Возьмем в руки, упоминавшуюся ранее, его книгу «Курсом к победе». Какое яркое название, особенно в свете вышеизложенного. Направил «Малютки» курсом к победе в открытое Баренцево море, где им, отродясь, неуютно было.

Знакомимся с воспоминаниями наркома Кузнецова по данному моменту.

«На рассвете 22 июня 1941 года в 3 часа 15 минут мне позвонил из Севастополя командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф.С.Октябрьский».

Как же он мог не позвонить, когда ему Георгий Константинович Жуков лично приказал доложить морскому начальству. Он и позвонил. Только Георгий Константинович или сам соврал, может, и по забывчивости, или напраслину возвел на Филиппа Сергеевича по части «неизвестных» самолетов. Помните, как наши «герои» никак не могли узнать, кто же бомбил? У Кузнецова, в отличие от Жукова, память оказалась хорошая, все помнит.

«Он (Октябрьский) доложил, что на Севастополь только что совершили налет немецкие самолеты . Стало ясно — началась война: нападение на главную базу Черноморского флота не могло быть случайностью или даже крупной провокацией. И хотя всем ходом событий я в какой-то степени морально был подготовлен к возможному нападению фашистской германии на нашу Родину, это известие ошеломило меня».

А никто и не сомневался, что на Севастополь совершили налет немецкие самолеты. Это Жуков и другие мемуаристы, как например, Кулаков, «темнят» по поводу «неизвестных» самолетов. Вызывает улыбку «моральная подготовка» наркома Кузнецова к предстоящей войне. Хорошо, что не поделился с ней, хотя бы с тем же, Головко. Того, судя по его воспоминаниям, «неожиданность, которую мы ждали, не захватила… врасплох». Видимо, в отличие от Кузнецова, у него моральная подготовка проводилась по другой методике.