Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.

То, что это было в районе 22-го июня, упоминать было воспрещено. Кроме того, не покажется ли читателю, что о Сталине ведется разговор, как об отсутствующем руководителе?

Кроме того, почему Жуков обратился к Ковалеву с предложением перейти на службу к ним, военным, в Генеральный штаб? Разве Жуков не знал «неписаные законы таких назначений »? Обратился бы с просьбой к Сталину, так мол, и так, Иосиф Виссарионович, нам позарез нужен, как Мехлису, в свое время, « помощник, хорошо знакомый с железной дорогой». Сталин мог бы, и уступить настойчивой просьбе героя Халхин-Гола. Однако Жуков действовал в обход существующих правил, что позволило осторожному Ковалеву отклонить неожиданное для него, хотя, и лестное предложение, исходящее от военных. К тому же Ковалев, почему-то не предложил Георгию Константиновичу обратиться прямо к Сталину, с тем, чтоб тот, дескать, оказал содействие протеже Жукова на новую должность, да и сам, лично, никоим образом, не проявил активности увидеть вождя.

Да, но в таком случае получается, что Ковалева могли перевести в Наркомат обороны (считай в Генеральный штаб) и утвердить в данной должности помимо Сталина. Вам это, уважаемый читатель, ни о чем не говорит? Кто у нас ведал всеми делами в Совнаркоме по первым дням войны, помните? Вознесенский! Поэтому Ковалев и сказал фразу, понятную немногим. Сталин, дескать, назначил его, Ивана Владимировича, в Госконтроль, как Председатель СНК, вот пусть он и переводит его в другое ведомство. Причем здесь, в таком случае, заместитель Сталина — Вознесенский? Своего рода маленькая хитрость Ковалева, чтобы иметь повод отказаться. Формально-то, он был прав!

Может, даже статься, что, именно, после визита к нему Жукова, Ковалев и попросил аудиенции у Мехлиса, чтобы обсудить с ним создавшуюся ситуацию, а не наоборот?

В этом деле важно понять одно: начальник ВОСО Трубецкой, так и остался не замененным на своем посту, что конечно, стоило ему головы, так как ситуация с падением Советской власти в стране, повернулась в обратную сторону.

Кстати, по возвращению в Кремль Сталин вызвал Ивана Владимировича, как мы знаем, 26 июня к себе и предложил разобраться, как вы думаете с чем? — с деятельностью этого самого управления ВОСО при Генеральном штабе.

«Он взял со стола толстую папку с телеграммами и сказал:

— Командующие сообщают, что на фронт , в войска не поступают снаряды, продовольствие, вооружение и снаряжение . А управления Наркомата обороны, в том числе управление тыла, утверждают, что эти грузы давно отправлены железной дорогой. Мы проверили через Госконтроль . Вся продукция с заводов и баз отправлена железной дорогой. Где она застряла, неизвестно. В Наркомате путей сообщения и Управлении военных сообщений есть люди панических настроений . Распространяют слух, что без эффективной противовоздушной обороны железные дороги не обеспечат перевозки. Нам кажется, дело не только в этом. Вам надлежит пойти туда, разобраться, навести порядок».

Текст немного «причесан», особенно Сталинские слова. Через какой Госконтроль они проверили ? — когда сам Ковалев и возглавлял, на данный момент, это ведомство. Как всегда из текста, скорее всего, убрали Берию с товарищами.

В конце концов, важно одно, что Ковалев стал разгребать Авгиевы конюшни , как в Наркомате обороны, так и в знакомом ему НКПС. Выяснилась неприглядная картина, где главными персонажами, разумеется, были Л.Каганович и Н.Трубецкой. Якобы, оба радели для пользы дела, но на практике оказалось, что это, скорее, замаскированный саботаж и диверсия.

Историк Г.Куманев задал нашему герою вопрос по теме:

«Когда и при каких обстоятельствах Вы возглавили Управление военных сообщений (ВОСО) Генерального штаба Красной Армии и какие задачи приходилось решать органам ВОСО и Вам лично в этой должности летом и осенью 1941 года…?»

На что Иван Владимирович ответил так:

«Примерно 8–9 июля мне позвонил секретарь Сталина Поскребышев и сказал:

— Ты сиди в кабинете Трубецкого, тебе сейчас принесут пакет.

Пошел я в кабинет генерала Трубецкого. Его нет , один военный китель висит на стуле».

Настолько люди Берии быстро произвели арест данного лица, что тот не успел, даже, надеть свой китель. Дело же происходило жарким летним днем. А может так статься, что они, будучи настолько увереными в виновности Трубецкого — после личного обыска начальника Управления, не предложили тому надеть генеральский китель, чтобы в нем не отправлять на Лубянку. Видимо, посчитали, что он не достоин звания генерала Красной Армии. Так китель и остался сиротливо висеть на спинке стула.