Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.

«Итак, война! А это для каждого военнослужащего значит, что он, где бы ни находился, должен срочно явиться в свою часть. Поэтому, не теряя времени, и наша группа командиров, во главе с комбригом И.Е.Колеговым. тоже работником аппарата Комитета Обороны, на грузовом автомобиле помчалась из Болшева в Москву…».

Молодец, товарищ генерал! Все-таки отдельные сполохи в его сознании донесли до читателя основную мысль о Комитете Обороны. Мы Вас прекрасно поняли, дорогой вы наш, Михаил Иванович! Не Вы один, оказывается, «заболели нервным перенапряжением». Вон сколько вас Комитетчиков собралось на «отдыхе» в Болшеве, вместе с комбригом. Целая группа. Небось, вас отправили в отпуск перед самой войной, чтоб не мешались под ногами у Ставки, вместе со своим грузовичком. Это характерное явление, насчет отпусков перед самой войной. Сколько раз на эту тему приводилось случаев, и будут еще. Но по началу войны все товарищи из Комитета, вдруг, сразу «выздоровели»! Такое, вполне, возможно.

«Уже на следующий день мы узнали, что Маршал Советского Союза К.Е.Ворошилов назначен членом Ставки Главного Командования (с 8 августа — Ставка Верховного Главнокомандования), а затем введен и в состав Государственного Комитета Обороны (ГКО)…».

И это понятно. Уже проходили тот момент, когда шла перетяжка военных: кто куда? Важно, что Ворошилов остался верен Сталину, а бумага, с зачислением его в противоестественную его воли структуру, все стерпит.

Вот так по Жукову и получается, что война началась, а государственных структур управления войсками не было. Как же им быть, когда люди ответственные за порученное им дело «прохлаждались» в подмосковном санатории. Видимо, все сразу, чем-нибудь, да «заболели». Но удивительнее другое, как же так получается, что Сталин не прореагировал на то, что работники Комитета «прохлаждались» в санатории? Наверное, оттого, что товарищ Борисов лишил его поста Председателя Комитета Обороны. Сталин «в сердцах» и уехал к себе на дачу на несколько дней, и пробыл там до тех пор, пока «обида» не рассосалась.

Да и Ворошилов, судя по всему, не проявил озабоченности связи с отсутствием своих людей. Может тоже отдыхал, где-нибудь, например, в Сочи? Товарищи из Политбюро, вполне могли озаботиться и его здоровьем.

Вот и всё по первым дням войны. Но у автора в дальнейшем присутствует важный момент, по Ворошилову, когда тот убыл на фронт в первый раз.

«Припоминаю отъезд К.Е.Ворошилова в Могилев , где он должен был выполнять ответственное задание Ставки. Время тогда было очень тяжелым. Немецко-фашистские войска, имея преимущество в танках и авиации, сумели совершить в тот период глубокий прорыв на флангах советских войск и стали угрожать нашим частям окружением в районе Гродно, Белосток, Бельск. Требовалось срочно создать новые оборонительные рубежи на Березине и Днепре и задержать на них гитлеровские полчища. Ведь нам тогда дорог был каждый час.

И надо сказать, что с этой задачей К.Е.Ворошилов справился, оборонительные рубежи в основном были созданы. И сыграли свою положительную роль. Но каких усилий это стоило!

«Моя поездка, — писал впоследствии маршал, — явилась кратковременной — с 27 июня по 1 июля 1941 года, — но она была настолько тяжелой и напряженной, что стоила мне, по всей вероятности, многих лет жизни».

Добавлю, что во время этой поездки большую помощь Клименту Ефремовичу оказал маршал Б.М.Шапошников . Он принял участие в разработке плана обороны Могилева, в подготовке мероприятий по развертыванию партизанской борьбы в тылу немецко-фашистских войск на территории временно оккупированных областей Белоруссии».

Как видите, Ворошилов не покидал Москву в самый критический момент, начала войны. Отправлен был Сталиным на фронт после разборок с военными и партийцами в Наркомате обороны, которым были близки позиции «Ставки». А о маршале Шапошникове, чуть подробнее, по тем дням, мы поговорим в другой главе.

«По возвращении с фронта Климент Ефремович пробыл в Москве опять же недолго. Дело в том, что 10 июля его назначили главнокомандующим войсками Северо-Западного направления и он в тот же день специальным поездом убыл в Ленинград, взяв с собой полковника Л.А.Щербакова, подполковника Л.М.Китаева и меня. Остальные работники секретариата остались в Москве, чтобы оттуда держать связь с маршалом по неотложным делам».