Олег Попцов - Хроника времён 'царя Бориса'

Информация с места событий была предельно деловой. Ельцин не замечал оппонентов, не комментировал их выступлений. Это было непросто, но в этот момент Ельцин существовал как бы вне предвыборного сумасшествия. Движение по касательной выбивало из колеи противников Ельцина. Они не улавливали замысла главного конкурента. Их выступления становились агрессивнее, оскорбительнее, взвинченнее. Оголтелая масса симпатизирующих впадала вместе с кандидатами в экстаз предвыборных баталий, а сомневающиеся стали тихо и незаметно покидать митингующие площади. Ельцин вел себя достойнее. Народу нравился Ельцин. Число голосов, поданных за Ельцина, не могло оказаться просто больше. Этого было мало. Избранным считался тот кандидат, который получил более 50 процентов голосов участвовавших в выборах избирателей. В досадной путанице по этому ключевому моменту был повинен сам Ельцин. Выступая в парламенте, он сказал, что посчитает себя законно избранным, когда получит более 50 процентов голосов от списочного состава. Это было сказано с вызовом и, я бы сказал, с избыточной самоуверенностью. Мы, которым надлежало заниматься этой кампанией, понимали, что допущена не оговорка (а Ельцин бывал неточен в своих принародных высказываниях), допущена грубейшая ошибка, которой сам Ельцин не придал положенного значения. Рисунок предвыборной борьбы усложнился крайне. Организация всякого дела может быть хорошей либо плохой. Поставив Бурбулиса во главе штаба по избранию Президента, Ельцин в определенном смысле передавал в его руки свою политическую судьбу. Именно Бурбулис разрабатывал концепцию президентского окружения. И если позволительно говорить о её изъянах, то здесь немалая доля просчетов самого Бурбулиса. Степень доверия к нему будущего Президента имела высший балл - 100. Когда предвыборный марафон вступил в свою решающую стадию и будущему Президенту предстояло выбрать и назвать своего главного соратника, политический мир застыл в ожидании.

Кого назовет Ельцин? Все остальные пары уже были известны. Был ли выбор? Был Гавриил Попов - предложил себя сам. Юрий Рыжов был предложен ближайшим окружением, однако не рискнул, побоялся. Отказался игриво, подтвердив старую истину: власть временна - мысль постоянна. Кстати, кандидатура Рыжова возникала и как альтернатива Силаеву в самом начале, когда формировалось первое после выборов правительство, и как привычный образ возможного. Впоследствии он не раз появлялся на политическом горизонте, но так же легко растворялся уже в политическом тумане.

Уставший Хасбулатов тоже сделал попытку, но в тот момент Ельцин искренне боялся ослабления парламента и от подобной идеи отказался. Впрочем, толкование именно этого отказа не надо упрощать. Ревнивое отношение к Хасбулатову со стороны ближайшего окружения Ельцина - факт очевидный. Хасбулатов человек умный, образованный и хитрый. Он быстро прогрессирует как политик. Его профессорская назидательность и кавказское упрямство, здоровое чувство юмора создали некий колорит. Проигрывая на съезде, он не без успеха приладился к парламенту и не без срывов, конфликтности сумел вернуть, материализовать свою самостоятельность. Кавказская данность не позволяла Хасбулатову держаться в тени. И это вечное перескакивание на солнечную сторону, желание встать рядом с Председателем Верховного Совета при достаточно частом отсутствии Ельцина преподносились Ельцину как нескромность его заместителя, желание принизить его авторитет. Сам Ельцин сопротивлялся этому нашептыванию, да и события, связанные с заявлением шести, когда практически все руководство Верховного Совета, исключая Хасбулатова, совершило акт массового предательства по отношению к Ельцину, должны были рассеять всякие подозрения.

И тем не менее постоянный прессинг депутатов демократического крыла и плюс к тому же объединенная нелюбовь Шахрая, Лукина и самого Бурбулиса, вкупе с Полтораниным, дали свой результат - уверенность Ельцина дрогнула. В процессе всего съезда, когда изнурительное голосование не дало результатов и демократам с трудом удалось оттеснить консерваторов и свести все к патовой ситуации, Ельцин, мучимый сомнениями, долго не решался подняться на трибуну и поддержать Хасбулатова. И тем не менее он сделал этот шаг.

Большого выигрыша Хасбулатову выступление Президента не принесло, но сам Ельцин, в глазах съезда, одержал нравственную победу. Он дал понять, что для него мораль выше политики.