Олег Попцов - Хроника времён 'царя Бориса'

При всей трагикомичности происходящего отсеченность от окружающего мира, когда ты находишься в самом центре Москвы, действует изнуряюще. Военные не могли не заметить, что у депутатов сдают нервы, и тем более у людей, вовлеченных в эти события, собранных откуда ни возьмись и не очень жалующих понятие "воинской дисциплины". Вооруженные формирования, наспех сбитые в отряды, были больше похожи на махновцев, чем на воинские части. Не было главного - психологической устойчивости, или, проще говоря, поведение защитников Белого дома могло оказаться непредсказуемым. Следовательно, переговоры - отвлекающий маневр. И суть замысла - дотянуть до субботы и воскресенья. Примерно в это же время стало известно о выступлении в Белом доме Соколова, потребовавшего отставки Хасбулатова как человека маниакального и не способного в этих условиях ни на какие разумные шаги.

На защиту Хасбулатова поднялся Руцкой.

"Коней на переправе не меняют", - сказал он. Затем в своей солдафонисто-гусарской манере он охарактеризовал Руслана Имрановича как надежду России, демократа, выдающегося парламентариста, мужественного борца против диктатуры. Надо отдать должное Соколову, с точки зрения политической этики он сыграл безукоризненно, поступив и принципиально, и мужественно. Вениамин Соколов красиво вышел из игры, сохранив авторитет среди людей своего круга. А для доктора наук, академика Соколова это не так мало. Съезд, а точнее, немногочисленное собрание депутатов Соколова не поддержало. На пресс-конференции Хасбулатов оценит выступление Соколова как вредное и ошибочное.

Один из заместителей спикера, Исправников, совершает челночные рейды между Кремлем и Белым домом. Я случайно оказался свидетелем одной из его встреч с Филатовым. Исправников жаловался, что он вот уже три дня под подозрением, его отсутствие тотчас замечается, отлучаться из Белого дома ему становится труднее и труднее. Филатов усиливает давление на депутатов. Срочно создаются промежуточные службы при Президенте, нацеленные на заключительную работу над проектом Конституции, подготовку к выборам, формируется некое пространство престижных рабочих мест для депутатов. Цель замысла - расколоть не просто депутатское многолюдие, расколоть оппозицию. Предложить значимые должности с хорошей зарплатой. Оставить в Белом доме ярых и непримиримых. Дать понять обществу - разумная и умеренная часть депутатов составляет большинство и считает противоборство с Президентом бесперспективным. Депутаты, приступившие к работе в структурах исполнительной власти, президентской администрации дают направо и налево интервью, призывают своих коллег прекратить бессмысленное заседательство и покинуть Белый дом, говорят об усталости общества и гибели идей парламентаризма. С последним нельзя не согласиться. Верховный Совет много сделал для того, чтобы доказать, что парламент в России - ещё одна разновидность диктатуры, не имеющая ничего общего с парламентскими традициями развитой демократии. В этом смысле рисунок взаимоотношений парламента и Президента, парламента и правительства был выдержан в предельно контрастных тонах, не дополняющих друг друга, а взаимоисключающих. Никого не интересовало разделение обязанностей, прав, как, впрочем, и функций контроля. Борьба шла только за верховенство, а значит, право бесконтрольности и непогрешимости своих действий.

Если оглянуться назад и перечитать любые изменения статей прежней Конституции, касающиеся управления государством и обществом, нетрудно увидеть желание депутатов усечь, парализовать любую власть, кроме собственной.

Нельзя сказать, что депутаты, покинувшие парламентский лагерь, преуспели в своих обличительных откровениях и перевербовали своих коллег. Общество измучено конфронтацией, и его политические амбиции упрощены. Даже плохой конец лучше бесконечной неизвестности. Не существовало поднимающейся как на дрожжах любви к Хасбулатову либо парламенту, как не существовало и безмерной, незыблемой любви к Президенту. В этот момент симпатии оказались на стороне Ельцина, поступившего мужественно и решительно, как и подобает поступать главе государства. И уже мало кого интересовала степень бесспорности президентского шага.

Россия выросла на традициях сильной власти, потому столь велико смятение перед беспределом и беспомощностью тех, кого принято называть властью. Кошмарная череда нерешительности была наконец нарушена главой государства. В душе большинства сограждан возникла чувственная симпатия к уже позабытой силе верховной власти. Решительность в этот момент оказалась в большей цене, чем безупречность.