Олег Попцов - Хроника времён 'царя Бориса'

Анализируя события, происшедшие на съезде, важно задуматься над тремя отклоненными поправками.

Первое: в названии вооруженных сил осталась их адресность - СССР. Второе: в названии общественных организаций и политических движений также сохранилась аббревиатура СССР. И наконец, третье - провал поправки о частной собственности на землю.

Попытаемся сложить мозаику из этих действий консервативных сил, угадать их закономерность. Если учесть, что существует Указ Президента о запрещении деятельности КПСС как организации, совершившей акт противоправных действий против законно избранной власти, и если нет Союза, то наличие КПСС просто беспредметно, как партии, объединяющей членов, проживающих в разных государствах, и непонятно, чьи интересы отстаивает надгосударственная партия, ибо деятельность её членов в таком случае есть вмешательство в жизнь этих государств. Но вместе с тем уже существовало обращение в Конституционный суд о признании незаконности президентского Указа. Сохранение в Конституции понятия "СССР" в связи с общественными организациями придает этому обращению в суд некую конституционность, открывает возможность давления на суд. Оставляя понятие КПСС, как и армии СССР, консервативное крыло надеется на возрождение двух этих сил, которые по их замыслу должны стать оплотом нового реакционного взрыва. Что же касается блокирования земельной поправки, то это обычное желание призвать под свои знамена наиболее консервативный слой общества - не крестьян, нет. Крестьянство, как среда, как сословие, выкорчевано. Аграриев на съезде представляет прослойка чиновников: председатели колхозов, директора совхозов, управленцы разной масти. Таким образом консервативный съезд "завербовал" далекую провинцию, куда и долететь, и доскакать, и доехать труд немалый. Но она, эта провинция, пространственно велика. Заметим, что ориентация на эти три силы, завязанные на ностальгическую идею Союза, крайне характерна. И не потому, что, опираясь на них, в прежние времена держался идеологический монолит страны. Других опор тоже было в избытке. Однако эти три силы сохранили остаточный консерватизм в бушующем море демократических исканий. И если армия и КПСС ждали возвращения своей избранности, то провинция - привычного почитания властей, где четкое понимание, кому следует подчиняться, всегда имело громадное значение.

Ну а сроки?! Весна, как проба сил. А вдруг удастся без улицы, за кремлевскими стенами, вознеся над головой старую конституцию, как Библию. Не удалось. Значит, осенью. Ранней или поздней, это не столь важно, как только выяснится, что саботаж земельной реформы дал результат и площади несеянных полей, однако зачисленных статистикой (последняя правдива лишь в миг смены власти, но никак не в часы, дни и годы её правления) как плодоносящие, а значит, в весенне-летних ожиданиях присутствуют как поля, колосящиеся и тучнеющие. Однако наступит осень и все обернется стороной черной, воображение сограждан нарисует безрадостную картину приближающегося голода. И все это будет сопровождаться правительственными заклинаниями, что реформа в движении дает результаты: цены сменили галоп на рысь и дно пропасти, в которую мы тем не менее продолжаем падать, уже различимо.

В этот самый момент они должны, обязаны начать.

21 мая на заседании правительства Гайдар объявил о втором этапе реформы. Цены на энергоносители были отпущены. Парламент одобрил вступление России в Международный валютный фонд, намечается коррекция налоговой системы, медленнее, чем ожидалось, идет приватизация. Однако желание конвертировать рубль остается. Импорт, получивший налоговую свободу, должен поменяться местами с экспортом, который, не выдержав налогового бремени, стал угрожающе сокращаться. Валютные поступления достигли критической точки, точнее говоря, они попросту прекратились.

Весна дала вспышку социальных волнений. Однако огородно-дачные интересы взяли верх. Митинги, прокатившиеся по площадям городов, были, как всегда, злобными, но не многолюдными.

Президент объявил, что на грядущей неделе реформирует состав правительства. Центр политического внимания переместился в зал Конституционного суда. 26 мая началось слушание протестационного заявления группы депутатов-коммунистов о незаконности Указа Президента России, запретившего деятельность КПСС. К этому времени Сергей Шахрай ещё раз подал в отставку. Геннадий Бурбулис лишился ключевого поста госсекретаря и первого вице-премьера, вице-президент сделал политическую паузу. Скорее всего, Президент отставку Шахрая не примет или, наоборот, примет, сохранив его доотставочный режим до конца суда. На Конституционном суде Шахрай будет привычно представлять интересы Президента. Скорее всего, консерваторы используют суд как промежуточный бой. Эти слова я пишу накануне суда 24 мая. Затея с судом - опасная затея. Указы Президента ставятся под сомнение не только противниками. На приеме в польском посольстве, буквально накануне суда, в приватной беседе, Александр Яковлев сомневался в успешности суда для Ельцина. Отто Лацис был также озабочен. И тот, и другой считали Указ Ельцина излишним, полагая, что после 19-21 августа партия уже не могла подняться и надо было дать ей спокойно умереть. Я не согласился с этим, как мне показалось, либо наивным, либо лукавым заявлением.