Артур Дойл: Англо-Бурская война (1899–1902)

Имели ли они основания говорить о несправедливости? Сложно подняться на ту высоту философской отстраненности, которая позволяет историку абсолютно беспристрастно судить о событиях, в которых одной из сторон в спорном вопросе является его собственная страна. Однако мы, по меньшей мере, можем допустить, что у нашего противника есть свои аргументы. Британская аннексия Наталя, безусловно, не носила определенного характера, и это они, а не мы первыми подорвали власть кровожадных зулусов, распространявшуюся на всю страну. После столь тяжких испытаний и таких значительных побед им было тяжело отступиться от завоеванной плодородной земли и возвратиться на бедные пастбища горных вельд. Буры ушли из Наталя с тяжелым чувством обиды, отравившим с тех самых пор наши отношения с ними. Это небольшое столкновение солдат и переселенцев было в определенном смысле знаменательным событием, поскольку буру преградили путь с моря, ограничив его притязания на землю. Если бы он шел другим путем, к морским державам присоединился бы новый и, вероятно, весьма грозный флаг.

Прибывшие из Капской колонии пополняли ряды переселенцев, занимавших огромное пространство между реками Оранжевой на юге и Лимпопо на севере, пока их количество не достигло пятнадцати тысяч душ. Это население размещалось на территории, равной Германии и большей, чем Пенсильвания, Нью-Йорк и Новая Англия. Форма правления у них была демократической и индивидуалистической до последней степени, почти исключающей какое-либо единство. Войны с кафирами и страх вкупе с неприязнью к британскому правительству, кажется, являлись единственным, что связывало их друг с другом. Они, как яйцеклетка, делились и подразделялись внутри собственных границ. Трансвааль был полон небольших крепких и в высшей степени горячих общин, которые ссорились между собой так же неистово, как они делали это с властями в Капской колонии. Лиденбург, Зоутпансберг и Почефстром находились на грани войны друг с другом. На юге, между Оранжевой и Ваалем, вообще не было никакой формы правления: неуправляемая масса голландских фермеров, басуто, готтентотов и метисов хронически пребывала в состоянии брожения, не признавая ни британской власти к югу от них, ни Трансваальских республик к северу. В конце концов, хаос стал невыносимым, и в 1848 году в Блумфонтейн ввели войска и присоединили этот район к Британской империи. В Боомплатсе переселенцы оказали тщетное сопротивление и после единственного поражения позволили ввести себя в круг цивилизованных норм жизни.

В это время Трансвааль, где осело большинство буров, желал официального признания своей независимости, и британские власти решили предоставить его им раз и навсегда. Огромная бесплодная земля, производившая разве что метких стрелков, не представляла интереса для Министерства по делам колоний, которое тяготело к ограничению своих обязанностей. Стороны подписали конвенцию, известную под названием Сэндриверская конвенция, что составило один из базисных моментов в южноафриканской истории. По этой конвенции британское правительство гарантировало бурским фермерам право самостоятельного ведения своих дел и управления по собственным законам, без какого-либо вмешательства со стороны британцев. В качестве особого условия Британия оговорила отсутствие рабства, и на этом умыла руки относительно всего вопроса, как ей казалось, навсегда. Так официально родилась Южноафриканская Республика.

На следующий год после подписания Сэндриверской конвенции вторая республика, Оранжевая Республика, была создана в результате добровольного ухода Великобритании с территории, занимаемой ею в течение восьми лет. Восточный вопрос уже становился чрезмерно острым, и все люди видели надвигающуюся тучу большой войны. Британские официальные лица чувствовали, что связаны большими обязательствами во всех частях мира, а южноафриканские присоединения, с их спорной ценностью, всегда несут лишь дополнительные проблемы. Против воли значительной части населения (большинства или нет, сказать невозможно) мы вывели свои войска так же дружественно, как римляне ушли из Британии, и предоставили новой республике полную и неограниченную самостоятельность. На основании петиции против вывода войск, правительство метрополии ассигновало тогда сорок восемь тысяч фунтов стерлингов для компенсаций пострадавшим от этой перемены. Какие бы исторические претензии ни имел к Великобритании Трансвааль, мы, по меньшей мере, можем утверждать, исключая, возможно, один момент, что перед Оранжевой Республикой наша совесть абсолютно чиста. Таким образом в 1852 и 1854 годах родились сильные государства, способные какое-то время держать на расстоянии объединенные силы империи.