Александр Елисеев - Как обуздать олигархов

В то время Сталин любил повторять: «Ленин, Ленин, а что Ленин? Справлялись мы без Ленина столько времени, и дальше будем справляться!». А этим уже ясно указывалось на то, что марксизм-ленинизм не может считаться идеологической основой партии, а фигура Ленина, нигилиста и разрушителя, должна уступить место фигуре Сталина — творца, создателя новой, великой державы. Генералиссимус начинает кампанию по постепенной дискредитации Ленина. Так, в ответе на письмо профессора Е. Разина, специалиста по военной истории, Сталин заявил об отсутствии у Ленина компетенции в военных вопросах. Сказать такое о человеке, руководящем Россией в период Гражданской войны и интервенции, было равносильно тому, чтобы вообще поставить под сомнение его государственную компетенцию.

Одновременно наращивалась пропаганда русского национального патриотизма, бичевались «безродные космополиты», утверждался культ русских царей. В народе упорно ходил слух о том, что Сталин возродит монархию, а себя сделает новым царем. Вряд ли, конечно, он бы пошел на такой шаг, но показателен сам факт наличия подобных настроений. И, наконец, была полностью прекращена антирелигиозная пропаганда, и Русская православная церковь стремительно отвоевывала ранее сданные позиции.

Процесс развертывания национально-государственной контрреволюции шел, но шел он по-«византийски», по-сталински — медленно, осторожно, с уступками партократии, с использованием затяжных бюрократических маневров и дворцовых интриг. В результате Сталин упустил время— 5 марта случилась его кончина, после чего партийные догматики свернули все сталинские начинания. Среди них и свертывание товарно-денежных отношений. В дальнейшем эти отношения только укреплялись — до тех пор, пока в стране не произошла реставрация капитализма.

Сегодня почти все выступают за рынок. Даже Коммунистическая партия Российской Федерации не акцентирует внимание на том, что произойдет с рыночными отношениями после «второго пришествия» социализма. В программе партии социалистическое будущее рисуется следующим образом: «Будут доминировать общественные формы собственности на средства производства. По мере возрастания уровня реального обобществления труда постепенно утвердится их господство в экономике. Полный, по выражению В. И. Ленина, социализм мы определяем как свободное от эксплуатации человека человеком бесклассовое общество, распределяющее жизненные блага по количеству, качеству и результатам труда. Это общество высокой производительности труда и эффективности производства, достигаемой на основе научного планирования и управления, применения трудо— и ресурсосберегающих постиндустриальных технологий. Это общество подлинной демократии и развитой духовной культуры, стимулирующее творческую активность личности и самоуправление трудящихся. При социализме закладываются и развиваются необходимые предпосылки будущей коммунистической ассоциации, где свободное развитие каждого является условием свободного развития всех».

О рынке и о товарно-денежных отношениях здесь не сказано ни слова. Они, как видно, останутся — по крайней мере, до наступления коммунизма. Впрочем, сам коммунизм описан как-то невнятно. Вроде бы «коммунистическая ассоциация», где рынку не место, но ведь это никак не прописано, что может вызывать широкие толкования. Да и сам коммунизм выглядит очень отдаленным будущим, о котором рассуждать как-то не время и не место.

То ли дело социализм. При нем мы жили еще недавно. Конечно, можно сказать, что никакой это не социализм, а искажение и извращение, что под социалистической фразеологией скрывалось нечто ужасное и тираническое. Но как бы там ни было, а социалистические цели перед обществом тогда ставились, гигантская работа по социализации проводилась. Правящие элиты вполне искренне считали, что шли по пути социализма, а уж куда они пришли — это вопрос практики, которая неизбежно «искажает» любую теорию. Западные элиты вон тоже построили строй, который не назовешь чистым капитализмом.

При этом всегда упускают из виду, что рынок-то в СССР был. Товарно-денежные отношения там существовали на протяжении всей его истории, а в 60—80-е годы даже укреплялись. Поэтому говорить об отрицании рынка в советское время не очень-то корректно. Его принижали — да, безусловно, но не ликвидировали. И это было одной из причин обвала социализма.