Александр Елисеев - Как обуздать олигархов

В 1920 году, еще за год до ленинского нэпа, Троцкий выступил за то, чтобы заменить продналог продразверсткой. Это, конечно, также говорит о некоторой умеренности, о прагматизме.

Не обойти и вопроса о «национал-нигилизме» Троцкого, которым его так любят шпынять многие наши не в меру горячие русофилы. Бесспорно, Лев Давидович был самым что ни на есть убежденным «красным глобалистом». Это проявилось хотя бы уже в том, что он не видел никаких перспектив строительства социализма в рамках «одной, отдельно взятой страны». И слова «национальная ограниченность» было едва ли не самым его любимым ругательством. Можно вспомнить и его рассуждения о бедности и безвкусии русской истории, которая не знала рыцарства и т. д.

Это все так. Но при всем том Троцкий вполне прагматично и дальновидно заигрывал с русскими националистами и патриотами. Он понимал, что эта сила, которую можно очень даже неплохо использовать в политической борьбе. А это невозможно без некоторых серьезных уступок, точнее «подачек» национальному самолюбию. У него можно найти фразы, которые польстят некоторым русофилам: «Октябрьская революция глубоко национальна, но это не только стихия, это также и академия нации… Варвар Петр был национальнее всего бородатого и разузоренного прошлого». Это, безусловно, на любителя, но также безусловно, что это и некоторый реверанс в сторону русского патриотизма.

Некоторое время Троцкий возился с национал-государственниками из движения сменовеховцев, пытаясь использовать их для своего пиара. И они на первых порах действительно воспевали его как «вождя русской армии». Потом, правда, этот «вождь» на них осерчал, ибо Устрялов сотоварищи взяли сторону его оппонента — Сталина.

Троцкий же покровительствовал русскому философу П. А. Флоренскому. Преподаватель Московской духовной семинарии Сергей Волков вспоминает: «По людной московской улице марширует комсомольский отряд. Движение экипажей приостановилось. В открытом автомобиле, тоже остановившемся, сидят Троцкий и Флоренский — по своему обыкновению, в рясе, скуфье и с наперстным крестом; они беседуют, не обращая внимания на окружающих. Комсомольцы, поглядывая на них, угрюмо ворчат: „Видно, нами скоро попы командовать будут“».

«Демон революции» пытался заигрывать и с национальным гением России поэтом Есениным.

Кстати говоря, указанные и некоторые другие факты побудили М. Агурского записать Троцкого в идеологи «национал-большевизма». Это, само собой, перебор, но на фоне таких суперинтернационалистов, как «правый» Бухарин и «левый» Зиновьев, Троцкий выглядел едва ли не как славянофил.

Теперь о том, с чего мы начали разговор о специфическом поведении Троцкого — о «мировой революции». Как видно, Лев Давидович допускал тайный саботаж этого «священного» для большевиков процесса. Но можно найти и примеры его открытого «оппортунизма». Так, он согласился «сдать» советскую республику в Персии (1920 год), хотя вождь Коминтерна Зиновьев призывал идти до конца. Обоснование этого было достаточно циничным, в письме к Чичерину Троцкий написал: «Потенциальная советская революция на Востоке для нас сейчас выгодна главным образом как важнейший предмет дипломатического товарообмена с Англией». Нет, как хотите, но на фанатика «мировой революции» это не тянет.

Судя по всему, Троцкий отнюдь не торопился с ликвидацией капитализма во всемирном или общеевропейском масштабе, хотя на публике он, понятное дело, говорил обратное. Более того, некоторые данные говорят о том, что «демон революции» был бы не прочь капитализировать (до известного предела) сам СССР.

Особую роль в этом отводилась Западу. В 1925 году Троцкий, неожиданно для многих, предложил весьма любопытный план индустриализации страны. Согласно этому плану, промышленная модернизация СССР должна была основываться на долгосрочном импорте западного оборудования, составляющем от 40 до 50 % всех мощностей. Импорт сей следовало осуществлять за счет экспорта сельскохозяйственной продукции. Кроме того, предполагалось активно задействовать иностранные кредиты. Обращает на себя внимание то, что Троцкий предлагал наращивать советский экспорт за счет развития фермерских капиталистических (!) хозяйств. То есть в данном вопросе он встал на одну линию с Бухариным, который бросил призыв: «Обогащайтесь!» (Несколько раньше, в 1923–1924 годах, четыре видных деятеля «левой оппозиции», близкие к Троцкому, — В. В. Осинский, Ю. Л. Пятаков, Е. А. Преображенский, И. Н. Смирнов — потребовали развернуть «широкую товарную интервенцию» с Запада.)