Олег Ивик - Еда Древнего мира

Хлеб положила пред ними почтенная ключница, много

Кушаний разных поставив, охотно их дав из запасов,

Кравчий, блюда высоко поднявши, на них преподнес им

Разного мяса и кубки поставил близ них золотые.

Так спартанцы и жили: ели, пили, пировали, принимали гостей и развлекались каждый в меру своих возможностей. Но прошло несколько столетий, и ситуация радикальным образом изменилась. Предположительно между десятым и восьмым веком до н.э. к власти в Спарте пришел знаменитый законодатель Ликург, который решил изменить государственное устройство, нравы и кухню ни в чем не повинных спартанцев. Введенные им законы в одночасье превратили процветающую страну в нечто среднее между тюрьмой и военным лагерем, и теперь за такой прием, какой некогда был оказан Менелаем Телемаху и Писистрату, можно было поплатиться жизнью.

Стараниями ретивого законодателя на территории Спарты были запрещены заграничные гости, и Телемаха с его спутником попросту не пропустили бы сквозь «железный занавес». Плутарх пишет: «Ликург ввел ксеноласию - изгнание из страны иноземцев, чтобы, приезжая в страну, они не научили местных граждан чему-либо дурному». Под «чем-либо дурным» подразумевалось, например, купание в тех самых ««прекрасно отесанных» ваннах, в которых мылись в свое время Менелай и его гости, а также, вероятно, и предки знаменитого законодателя и его современников. Теперь в этих ваннах, равно как, впрочем, и в плохо отесанных, мыться возбранялось, а натираться маслом-тем более. По словам Плутарха, «спартанцы не носили хитонов, целый год пользуясь одним-единственным гиматием (плащем. - О. И.). Они ходили немытые, воздерживаясь по большей части как от бань, так и от того, чтобы умащать тело».

Для того чтобы окончательно уберечь своих сограждан от дурного влияния чистоплотных иноземцев, попытка выезда за границу каралась, вплоть до смертной казни. Спартанцам теперь «не разрешалось покидать пределы родины, чтобы они не могли приобщаться к чужеземным нравам и образу жизни людей, не получивших спартанского воспитания».

За использование золотой и серебряной посуды тоже можно было серьезно пострадать: «...если кто-либо из спартанцев скапливал у себя богатство, накопителя приговаривали к смерти». К смерти приговорили даже бедолагу, который осмелился украсить свою одежду «цветной полосой». Правда, Ксенофонт (историк, родом афинянин и большой поклонник спартанского государственного устройства), в отличие от Плутарха, писал, что спартанские владельцы золота и серебра отделывались штрафами, но и он признавал, что, «если у кого было золото, они боялись показать это». Зато очень популярен здесь был так называемый лаконский котон - глиняный сосуд с одной ручкой и с узким горлышком, очень выпуклый внизу, с помощью которого можно было пить из любой лужи. Плутарх сообщает: «...Если приходилось пить воду, неприглядную на вид, он скрывал своим цветом цвет жидкости, а так как муть задерживалась внутри, отстаиваясь на внутренней стороне выпуклых стенок, вода достигала губ уже несколько очищенной».

Зрелища, кроме носивших идеологический и патриотический характер, спартанцам возбранялись, «чтобы не услышать чего-либо сказанного в шутку или всерьез, идущего вразрез с их законами», поэтому аэдам и скоморохам не нашлось бы места в пиршественной зале. Возбранялась и неумеренность в вине: Ксенофонт сообщает, что Ликург «разрешил спартанцам пить лишь для утоления жажды, считая, что напиток тогда безвреднее и всего приятнее».

Но этими требованиями законодатель не ограничился. Если бы Менелай жил во времена Ликурга, то даже если бы его гости не были иностранцами, если бы они сели за стол немытыми и пили грязную воду из глиняных котонов, а вместо скоморохов в зале выступал бы хор воинов, исполнявших патриотические песни, - даже и в этом случае царский пир оказался бы под большим вопросом. Дело в том, что Ликург вообще отменил домашние трапезы (как с гостями, так и без оных), приказав всем мужчинам-спартанцам питаться коллективно в специально отведенных для этого местах. Ксенофонт сообщает: «Застав у спартанцев порядок, при котором они, подобно всем другим грекам, обедали каждый в своем доме, Ликург усмотрел в этом обстоятельстве причину весьма многих легкомысленных поступков». Дабы оградить своих соотечественников от легкомыслия, законодатель постановил, что питаться они теперь будут только коллективно, на так называемых сисситиях.