Ю Продан - Дорога на Тмутаракань

Увидев пленного бека, итильские славяне притихли, настороженно оглядывая его хмурую фигуру, обмякшую в богатом седле. Потом недолгое молчание сменилось гневными криками:

- Вели казнить его, княже! Не мало он лиха нам принес, немало нашей кровушки высосал!

- Поборами нас одолел этот живоглот... Голову с него долой!

Князь поднял руку - гридни направили копья на толпу, и шум затих. Только в дальних рядах прорывалось хриплое ворчание.

- Идите по домам люди Итиля. Я сам буду вершить суд над виновными. Кого надо - накажу... - и Святослав проехал вперед.

На улицах стали появляться мусульмане - арабы, джурджанцы, хорезмийцы, гузы. За ними потянулись из своих жилищ хазары-язычники и те, кто исповедовал иудейскую веру. Впереди дружины уже бежала молва, что русичи город не рушат, разбоя не творят, людей не обижают. На улицы вышел простой люд, у которого любому завоевателю нечего отбирать, кроме разве самой жизни. Богатые встречались редко - многие из них или ушли с правителем Хазарии за Итиль-реку, или бежали на юг.

Князь и воеводы проехали через весь город и вступили в каменный дворец каган-бека. Святослав приказал разослать по хазарской столице дружинников - искать Иосифа. Потом он велел привести к нему пленного Аймура и толмача, долго беседовал с беком.

Узнав, что Аймур во время последней битвы попал в опалу, князь с интересом посмотрел на пленника: народ его не жалует свой любовью и правитель наказал. Попал хазарин между молотом и наковальней!

- Вижу - правду молвишь, бек, - сказал он, пристально глядя на Аймура. - Воевал ты плохо, потому что не на твоей земле гнев созрел, не твоя земля кровью умывалась, когда разоряли ее хазарские орды... Неправое твое дело! И нынче не хазары хозяева в Киеве, а русские вои стоят в вашей столице. Ну, да у меня речь не о том, бек Аймур. Я тебя назначаю правителем Итиль-града. Справишься?

Лицо бека побледнело. Чтобы скрыть свое волнение, он склонился в глубоком поклоне перед русским князем:

- Ты даруешь мне жизнь, каган Святослав! Я буду служить тебе верой и правдой... Отныне весь этот город - у твоих ног, все его жители - твои верные данники!

Святослав про себя усмехнулся: "И так ты у моих ног вместе со всеми итильцами!"

А бек с тоскою подумал: "Что сделает со мною Иосиф, когда возвратится в столицу? Ох, не сносить мне головы!"

Но у него все равно не было другого выбора. И он так же подобострастно, как недавно внимал речам правителя Хазарии, слушал князя ненавистных ему русов. Слушал и соглашался с ним, обещая собрать требуемую дань, выкупить у русов пленных и снабдить войско князя провиантом. Единственное, о чем он осмелился попросить Святослава, - это об охране из русских воинов, которая смогла бы его уберечь от подосланных Иосифом убийц. А он уж постарается собрать самых богатых купцов из тех, кто остался в Итиле, хранителей ключей от дворцовых тайников и кладовых, и сделает все, что ему приказано.

Выслушав Аймура, Святослав приказал Бориславу выделить дружинников для охраны бека. После этого князь отпустил нового правителя Итиля и вместе с воеводами покинул покои Иосифа.

Теперь, когда Аймур ушел, Борислав не утерпел, спросил Святослава:

- Пошто, княже, ты этому хазарину волю даровал, да еще правителем назначил? Я тому дивился, да молчал при нем, а теперь спросить надумал... Он же кровопивец, живоглот, народ от него стонет, клянет его! Ему бы голову срубить, а ты...

Святослав сердито сверкнул на него глазами, но ничего не ответил.

- Прости, княже, коли что не так сказал! Конечно, то дело державное, но неужто нельзя было спросить?

- Запомни, воевода: бояре думают, старшая дружина мне советы дает, а решает за всех - князь! - Святослав заговорил тише, но все так же строго: - Да ты и думать не привык, тебе бы только мечом махать... Что ж, удаль я твою ценю, а разум у тебя - как у дитяти малого. И не уразуметь тебе, что тот Аймур знатного рода, привык властвовать над простым людом. Казню я его, а кто дань будет собирать для нашей дружины? А? Голытьбе итильской поручить это? Так где ты видел, чтобы смерды, черная кость, градом, да еще стольным градом правили? Даже в вольнолюбивом Новгороде на вече допрежь всех именитых мужей слушают, а не тех, кто землянки роет над Волховом. А тут Хазария, законы, что рождены в Диком поле... Не люб итильцам Аймур? Стерпится - слюбится. Зато власть! И для нас он все сделает, чтобы шкуру свою сохранить. А польза от того всей Русской земле!

- Оно-то так, - замялся Борислав, только теперь почувствовавший, что князь, которого он привык считать прежде всего лихим витязем, воином, далеко не так прост. - Вот только зачем в Итиле ставить хазарского воеводу? Неужто нашего - получше - не найдется?