Марек Эдельман - И была любовь в гетто

Помнить нужно прежде всего об одном: что такое Холокост. Неправда, что это касается только евреев. Неправда, что это касается трех-четырех шмальцовников. Или дюжины шмальцовников. Или полусотни. Или нескольких сотен. Неправда, что это было делом рук ста или двухсот тысяч немцев, которые лично принимали участие в убийстве евреев. Нет, в этом была повинна вся Европа и европейская цивилизация, которая создала фабрики смерти. Холокост — крах цивилизации. К сожалению, в 1945 году не завершившийся. Вот о чем нужно помнить. И помнить всем без исключения. Вопрос памяти — это вопрос политики. Политика формирует общественную, групповую память — неважно, группа ли это собравшихся здесь людей, или профессиональная, или национальная. Все определяет политика. Особенно сильно влияет на формирование памяти политика тоталитарных государств. Гитлеровская пропаганда была отменной, она воспитала память на почве убийства, недаром Геббельс был превосходным пропагандистом. Ее следы не искоренены по сей день.

А что мы видим сейчас в цивилизованной Европе? Осколки гитлеризма еще существуют. Что такое Красные бригады или Черные бригады? О чем свидетельствуют пять тысяч отравленных в токийском метро? Это все — знаки презрения к человеческой жизни, и перемены такого рода в нашем сознании сотворил именно Холокост. Еще более двухсот лет назад Джефферсон записал в Конституции Соединенных Штатов, что нет ничего ценнее человеческой жизни. Так что не важно, будете ли вы тут рассказывать, как поляк спрятал или не спрятал еврея, как француз спрятал или не спрятал еврея. Важно то, что убийство было совершено у них на глазах, на глазах у всего мира. Неправда, что немцы ничего не знали, неправда, что, когда во Францию из ста тысяч депортированных евреев вернулись только три тысячи, французы не знали, куда девались остальные. Мы всегда склонны отворачиваться от неприятных вещей.

А было так: еврей выходил из гетто, хотел затеряться в толпе, а в этой толпе — двое шмальцовников. Всего только двое, и только эти двое сделали то, что сделали, остальные отворачивались: им не хотелось этого видеть. Потому что смотреть было очень неприятно. И все же они стали свидетелями. А пассивный свидетель — соучастник. В экстремальных ситуациях пассивность — преступление.

В экстремальных ситуациях даже страх — не оправдание, а пассивность и вправду настоящее преступление. Во время войны весь мир проявлял пассивность. Не только континентальная Европа. Пассивными были и Великобритания, и Америка — хотя им нечего было бояться. Рузвельт списал Холокост на счет понесенных евреями военных потерь. Таких же, как потери, которые понесли французы или русские. Он сказал, что, как только война закончится, евреев перестанут убивать.

А ведь дело обстояло совсем не так. Фашистские фабрики смерти, эти плацдармы массовых убийств, прививали презрение к человеческой жизни. И это презрение к жизни сохранилась до сегодняшнего дня. Геноцид в Камбодже развязали лучшие студенты французского университета. То же самое произошло в Руанде. Но Франция, к счастью, отправила туда армию для защиты полумиллиона людей от гибели. Такое случилось впервые. Вспомним, что первоначальным грехом безучастия было молчание, когда Гитлер занимал Саарский бассейн. Это было первым проявлением слабости, страха перед фашизмом, перед сильной властью. Если сегодня мы не искореним в себе этот страх, то и впредь будем сталкиваться с терроризмом, с геноцидом. Нужно об этом помнить.

А на кого можно рассчитывать сейчас? За последние полвека молодежь уже несколько раз доказала, что способна действовать. Доказала в Америке, ускорив окончание войны во Вьетнаме, доказала во Франции в 1968 году, добившись изменения образа жизни, доказала в Германии. С тех пор, как молодежь стала бунтовать, что-то изменилось. Недавно во Франции молодые люди заставили министра уйти в отставку. Значит, они — сила, ведь на наше поколение рассчитывать уже не приходится.

Только сейчас нужно снова научить молодежь, что первое и самое главное — жизнь, а уже потом удобства.

Выступление на конференции «Память польская — память еврейская».

Краков, 10–11 июня 1995 г.

Я — последний, кто знал этих людей по имени и фамилии, и, наверно, никто уже никогда их не вспомнит. Нужно, чтобы от них остался след.

Виктор Альтер(1890–1943), инженер, публицист, член ЦК Бунда, заместитель председателя Центрального совета профсоюзов Польши, член Исполнительного комитета Второго социалистического интернационала, дважды был арестован по приказу Сталина. Расстрелян в СССР.