Даниил Проэктор - Агрессия и катастрофа

Гитлер прекрасно знал: все, за малым исключением, генералы пойдут за ним, если поверят, что он сможет привести их к победе в будущей войне. Еще в годы Веймарской республики военные мечтали о временах, когда снова появится "прекрасная, блестящая армия" и они поведут ее в бой. Гитлер говорил военным: "Когда мы станем у руля, тогда рейхсвер снова превратится в большую, старую, великолепную армию"{27}. Наступал их час.

III

"Все, что я делаю, направлено против России". Эти слова, сказанные Гитлером незадолго перед началом второй мировой войны комиссару Лиги наций Буркхардту, вполне могут служить эпиграфом к характеристике всей внешнеполитической агрессивной программы германского фашизма.

Если заняться изучением хотя бы основных материалов, где нацисты излагали концепции своей внешней политики, от "Майн кампф" и выступлений гитлеровских главарей до секретных докладов, записок, стенограмм совещаний, переписки дипломатов, промышленников, военных, то обнаружится такая мозаика агрессивных расчетов, что в общем-то нелегко составить представление, что же и когда они считали главным и что второстепенным, где блефовали и занимались пропагандой и где выдвигали свои фундаментальные требования. Фашистские заправилы, в зависимости от конъюнктуры, говорили и писали сегодня об одном, завтра о другом, а послезавтра противоречили сказанному вчера и позавчера.

Однако если попытаться классифицировать эту программу по ее внутренней "иерархии целей", то станет совершенно ясным, что в центре всей нацистской внешнеполитической концепции и военной стратегии от начала и до конца существования германского фашизма находились планы завоевания Советского Союза. Они имели две связанные друг с другом стороны: политико-идеологическую и экономическую.

Первая - заключалась в классовой империалистической программе уничтожения первого в мире социалистического государства, коммунистической идеологии, нанесения тем самым сокрушительного удара международному коммунистическому, рабочему движению, национально-освободительной борьбе народов. Вторая сводилась к завоеванию "жизненного пространства" и превращению прежде всего "Востока" в гигантскую колонию германского империализма.

Планы "колонизации России" путем прежде всего отрыва от нее Украины и всех южных районов вполне ясно формулировались в Пруссии еще в середине прошлого века{28}.

Начало XX века, особенно канун и успешные 1914-1915 годы первой мировой войны дали колоссальный толчок завоевательным устремлениям империалистических кругов "второй империи". Уже тогда военные формируют подхваченную затем Гитлером концепцию, что Германия должна расширять свою территорию прежде всего не за счет колоний, а захватами на континенте. Генерал Шель писал в 1915 г.: "Развиваясь во всех направлениях, Германия не расширялась лишь в территориальном отношении. Конечно, приобретались колонии больших размеров, чем метрополия. Однако на земле, которая соприкасается с нашими основными землями, образуя ее составную часть, ...германский государственный организм не расширялся"{29}.

Тогда же стали возникать разные планы "отрыва Украины от России", создания "вассального украинского государства" и прорыва через него на Кавказ, Ближний Восток и даже в Индию. Один из пангерманистов, Левицкий, заявлял: "Через Украину европейские страны будут связаны по суше с Востоком и с Центральной Азией{30}.

В период вторжения германских войск на Украину в 1918 г. цели германского империализма в отношении "Востока" остались прежними. В многочисленных выступлениях различных вдохновителей "восточной политики" типа генерала Гофмана, ярого апологета "завоевания Востока", раздавались призывы отторгнуть у молодой Советской России Украину, Прибалтику, районы, прилегающие к Черному морю, и т. д. Украина рассматривалась как неисчерпаемый источник сырья и продовольствия для Германии, как широкий путь к нефтяным богатствам Кавказа и Ближнего Востока. Раздавались голоса о необходимости распространения германского влияния вплоть до Сибири, которая должна стать "колонией немецкого капитала", о расчленении России на "систему государств" и т. д.

Политика германского фашизма с точки зрения ее завоевательной программы отнюдь не представляла собой чего-то принципиально нового. Она лишь продолжила, углубила и "поставила на практическую основу" все "восточные" аспекты внешнеполитического курса германского империализма. И это вполне закономерно в той же степени, в какой верна истина, что фашизм - порождение империализма.