Иван Миронов - Как продавали Аляску. Все еще можно вернуть

А с 1831 г. и поныне сам главный правитель осматривал отдельные части колониальных владений. Положа руку на сердце, можно со всею справедливостью сказать, что власти обходились с туземцами почти всегда добросовестно и кротко, и ни одна справедливая жалоба не оставалась неудовлетворенною, телесных наказаний над туземцами не употреблялось, криминальных преступлений (за исключением, кажется, одного случая, подавшего повод к высылке виновного в Охотск) не случалось. Колонии снабжены были продовольствием исправно; алеут стали перевозить на промыслы в более отдаленные пункты на парусных судах во избежание тех опасностей, которым они подвергались прежде, переезжая те же расстояния на байдарках; заведены больницы, устроены школы, вновь воздвигались церкви, – и по мере сил и возможностей, не жалели ни издержек, ни трудов для водворения благочестия, нравственности, зачаток некоторой цивилизации между доселе дикими племенами края. О враждебном их расположении к русским разве только в преданиях остались некоторые следы (разумеем это натурально только в отношении к подвластным племенам, которые все приняли Православное вероисповедание)» [246] .

На упрек в негодности административного колониального управления силами Российско-Американской компании Ф.П. Врангель указывает, что компанейское управление заокеанскими территориями гораздо эффективнее казенного управления отдаленными землями: «Всякий, объезжавший север и северо-восток Сибири, Камчатку, например, должен по справедливости засвидетельствовать, что подобных фактов, доказывающих заботливость и благонадежность начальства, не встречается там в таком объеме, как в колониях, где главное начальство не стесняется в средствах исполнения» [247] .

Бывший правитель Русской Америки прямо заявляет, что уменьшение численности местных народов на вверенных Компании землях – это неправда, хотя подобные тенденции исторически закономерны: «Что же касается до уменьшения народонаселения, то едва ли в последнее 30-летие это замечено. Впрочем, явление это не токмо исключительное в колониях наших, но напротив было бы исключением, если бы народонаселение не подвергалось уменьшению. В Сибири, в Камчатке, на островах Южного Океана, на всем огромном материке Америки, везде, где прикасалась европейская цивилизация племен диких, туземное население видимо уменьшалось. Этот факт, всему миру известный, не составляет явление неразгаданное, и обвинить Российско-Американскую компанию за то, что управляемые ею народы подвергались тому же закону, кажется, самая строгая справедливость не допускает» [248] .

Ф.П. Врангель вынужден опровергать доводы великого князя Константина о конфликтных отношениях русских и туземцев на Аляске, как основанные на незнании сути проблемы: «Замечание на счет враждебного расположения туземцев к русским, вероятно, относится к неподвластным России индейцам в самом близком соседстве Ново-Архангельска, под его стенами обитающим. Они, как и все соплеменные им дикари материка, торгуют свободно с американцами Соединенных Штатов, которые снабжают их ружьями и порохом, и как народ по духу воинственный, ведет междоусобные войны, позволяет себе разные дерзости впротиву русских, и бывает за то, в свою очередь, наказываем по справедливости. Виновата ли в этом Российско-Американская компания? Разве благоразумнее или человеколюбивее было бы с ее стороны, если бы она вступила с этими народами в вечную истребительную войну, которая все-таки не привела бы к желаемой цели. В доказательство указываю на наш Кавказ» [249] .

Все обвинения, выдвинутые великим князем Константином против Российско-Американской компании относительно туземцев, оказываются голословными. Ничем не подкреплено утверждение, что «туземцы не получили ни малейшего убеждения в том, что над ними и над самой Компанией есть высший и праведный судья в лице русского государя» [250] . В своей записке Ф.П. Врангель полемизирует с великим князем по этому вопросу: «Туземцы, разумеем подвластных, убеждены в приведенной выше истине, никак не менее камчадал, якутов, тунгусов и признают ближайших поставленных над ними начальников, как лиц доверенных от правительства, которое совпадает в их понятиях с Компанией. В торжественные дни особенно, а в обыкновенные воскресные дни постоянно, собираясь в церквах чаще камчадалов и тунгусов, они имеют случай помолиться за царя и весь царский дом. Сменяемые через каждые 5 лет главные правители и их помощники, так сказать, осязательно напоминают самим приездом из России о той высшей власти, именем которой они приезжают управлять краем. Главный правитель, действуя и в качестве доверенного от правительства лица, в этом отношении независимый от Компании, представляется в глазах туземцев высшею инстанциею, подобно тому, как областные начальники и губернаторы в понятиях сибирских народов, с тою только разницею, что главные правители чаще сближаются с туземцами посредством личных расспросов, чем начальники в Сибири, где на недоступных тундрах кочуют подвластные России племена» [251] .