О. Рачков - Мир коллекционера

Первоначальный вид ордена св. Анны.

Если, прочтя этот рассказ, вы захотели бы познакомиться с историей ордена св. Анны и заглянули бы в старые словари, то ваша любознательность была бы удовлетворена в очень незначительной мере. Однако при каких же обстоятельствах ордену было дано имя Анны? Какие исторические события предшествовали его учреждению? Каким образом вошел он в число русских наград?

Для того чтобы получить ответ на эти вопросы, нам придется мысленно перенестись в эпоху, отдаленную от нас более чем на два столетия, стать участниками всенародного празднества в честь окончания Северной войны со Швецией и подписания Петром долгожданного Ништадского мира.

… 22 октября 1721 года в Троицкой соборной церкви праздновалось торжество мира. Долголетняя Северная война со Швецией окончилась. Состоялось подписание выгодного для России Ништадского договора. Даже привычный к сумасбродным потехам «всепьянейшего собора», пышным балам, маскарадам и блеску фейерверков блистательный Санкт–Петербург не помнил такого грандиозного всенародного ликования.

Радостные возгласы: «Виват! Виват, Петр Великий!» «Виват, отец Отечества!» заглушались громом орудийных залпов, салютами двадцати трех полков.

Праздник победы превратился в невиданное народное гулянье. Сотни петербуржцев толпились возле двух фонтанов, из которых непрерывной рекой текло белое и красное вино.

Для знатных гостей в Сенате был сервирован обед на тысячу персон.

Вечером скованная гранитными берегами Нева отражала разноцветные фантастические созвездия потешных огней. Несколько дней продолжалось веселое, хмельное и шумное празднество. Неутомимый на хитрые выдумки Петр затеял диковинный маскарад с участием самого князя–папы и всего «всепьянейшего собора».

Празднование победы над шведами перенеслось в Москву. Те же балы и фейерверки шумно ворвались в патриархальную жизнь древней русской столицы. Грандиозное маскарадное шествие возвестило начале двухнедельного народного торжества.

По заснеженным улицам Москвы, нарушая тишину морозного дня музыкой и песнями, скрипя полозьями, извивался пестрой разноцветной лентой санный поезд, возглавляемый сидящим на колеснице Бахусом. За ним ехали запряженные медведями, собаками и свиньями разукрашенные сани.

Всешутейший патриарх с высоты своего огромного трона благославлял стоявших по обе стороны дороги хохочущих зрителей. По бокам его ехали верхами на оседланных быках в кардинальских мантиях члены всепьянейшего собора.

Сам Петр, счастливый, радостный и озорной, в костюме голландского матроса восседал на палубе помещенного на санях фрегата. За ним ехала Екатерина в костюме фрисляндской крестьянки. Ее окружала толпа придворных, вельмож и иностранных послов, изображавших диких африканцев, черкесов, турок, индейцев и китайцев.

Ради оживленных и шумных балов, ослепительных фейерверков, разгульных кутежей на две недели были забыты все дела и заботы.

Так праздновал Петр свою победу над шведами и присоединение к России Лифляндии, Эстляндии и Ингрии.

Кроме царя, многочисленных гостей развлекали и угощали Меншиков и голштинский герцог Карл Фредерик — сын погибшего в 1702 году в битве при Клиссове Голштейн–Готторбского герцога Фредерика IV и старшей дочери Карла XI шведского Гедвиги–Софии. Он был, пожалуй, единственным среди царского окружения, кто не разделял общей радости и ликования.

Как говорят французы, герцогу приходилось делать веселое лицо при плохой игре.

Принимая участие в празднике, Карл Фредерик старался скрыть под маской гостеприимства и беззаботности свою досаду, тревожившие его мысли и чувства.

У него, увы, имелись все основания, к тому же очень веские, для того, чтобы пребывать в омраченном расположении духа, ощущать горечь несбывшихся мечтаний и неоправдавшихся расчетов.

Дело в том, что герцог надеялся при помощи Петра возвратить от Дании Шлезвиг и тем самым снова приобрести права на шведский престол.

Война России со Швецией, казалось, как нельзя лучше способствовала его стремлениям. Петр отнесся благосклонно к притязаниям родного племянника Карла XII, и герцог через своего посланника Штамбке был приглашен в Петербург, где нашел самый теплый и радушный прием.

Злополучный для герцога Ништадский мир, согласно которому Россия обязывалась не вмешиваться во внутренние дела Швеции, разрушил все его планы. Но зато у герцога появилась надежда сочетаться браком с дочерью Петра и, таким образом, породниться с всесильным Российским императором.