Карл Крист - История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

Описание Евсевия является более поздним приукрашиванием событий, возможно, на основе личной стилизации самим Константином. В центре обеих версий тем не менее стоит одно и то же: появление христианского символа, его отношение к Христу, как к всемогущему Богу, наконец, употребление этого знака, будь то на щитах или знаменах. У Евсевия и Лактанция случай с Константином описан из различных временных перспектив, однако выяснить, как было на самом деле, уже невозможно. Сила легенды «сим победишь» теснейшим образом связана с миссионерской динамикой христианской церкви.

Следствия обращения Константина к Христу очень скоро стали очевидными. Евсевий сообщает, что Константин распорядился воздвигнуть на Форуме статую со знаком Спасителя, то есть с крестом, и следующей надписью: «Этим спасительным знаком, доказательством истинной силы, я освободил ваш город от ига тирана и вернул сенату и народу Рима их прежний блеск и славу».

Рядом с этим нужно поставить арку Константина 315 г.н.э. Ее изображения решающего сражения еще свидетельствуют об отношении Константина к Непобедимому Солнцу, но ее надпись-посвящение связывает достижения Константина с божественным вдохновением и величием духа правителя: «Императору Цезарю Флавию Константину величайшему, благочестивому, счастливому Августу, сенат и народ Рима посвящает эту арку, потому что он благодаря божественному вдохновению и своему величию духа вместе с войском отомстил за город тирану и всей его клике в справедливом бою».

В обеих надписях выбраны формулировки, которые не провоцируют староверов, но и не исключают толкования в христианском смысле. На подобное же направление указывает произнесенный в 313 г.н.э. в Трире панегирик и изображения и надписи на римских монетах. В 315 г.н.э. на гребне императорского шлема появляется маленькая монограмма Христа, как это видно на медальоне из Тинина; в 317—318 гг. н.э. на монетах из монетного двора в Сисции также встречается монограмма; в 320 г.н.э. появляется знамя с монограммой; с 326 г.н.э. появляется описанный Евсевием лабриум. Но изображения старых богов украшали монеты Константина до 321—322 гг. н.э. Несмотря на свой новый союз с Христом, Константин продолжал оставаться верховным жрецом и сохранил традиционные формы культа императора.

Правда, он отдавал предпочтение христианству другими мерами: началось строительство Латеранского дворца, епископ Рима получил в подарок так называемый дом Фаусты. Константин, возвышенный римским сенатом в звание старшего Августа, в этом качестве направил Максимину Дае указание прекратить преследования христиан; теперь применялся эдикт Галерия о терпимости. В Северной Африке была возвращена конфискованная христианская собственность, клирики поощрялись, церковь поддерживалась материально.

Религиозно-политические намерения Константина сформулированы в Миланской программе, которую он составил вместе с Лицинием в феврале 313 г.н.э.: «Когда мы, я, Константин Август, и я, Лициний Август, счастливо встретились в Милане, чтобы обсудить все, что связано с общественным благополучием и безопасностью, мы решили, что среди вопросов, которые мы обсуждали на пользу большинства, больше всего требует внимания почитание богов, то есть мы должны дать всем, как христианам, так и всем остальным, свободу и возможность следовать той религии, которую каждый желает. Поэтому мы считаем благотворным и подобающим принять это решение, чтобы решительно никому не должно быть невозможным исповедовать религию христиан или другую помогающую ему религию, чтобы верховное божество, богослужение которому мы в свободной преданности совершаем, показало нам свойственную ему милость и благоволение» (Лактанций «О смерти преследователей», 48, 2). Кроме того, в Милане на переднем плане стояло укрепление политического союза между Константином и Лицинием. Тогда же была отпразднована свадьба Лициния и Констанции. При этом Константин вынудил свою сестру усыновить незаконного ребенка Лициния, но, с другой стороны, не принял во внимание территориальные претензии своего партнера и отослал его на Восток Империи.

Там очень быстро созрел конфликт. Максимин Дая посчитал, что его вывели из игры, и в начале 313 г.н.э. открыл наступление против Лициния. Форсированным маршем он перешел через морской пролив, занял Византий и продвинулся до Фракии. Лициний был застигнут врасплох действиями противника и смог выступить против него только в районе Адрианополя у Тзиралла. Там он нанес армии Максимина Дая сокрушительное поражение. Дая с оставшимися группами отошел в Малую Азию; летом 313 г.н.э. в Тарсе он покончил жизнь самоубийством. Лициний на Востоке уничтожил все воспоминания о противнике: его память была предана проклятью, были убиты даже жена и дочь Диоклетиана. Диоклетиан до последнего времени жил в своем дворце в Салонах. Когда и как он умер, оспаривалось еще в античности. Во всяком случае, полного краха своей системы он не увидел.