Алексей Бычков - Московия. Легенды и мифы. Новый взгляд на историю государства

Прошло несколько лет. Мальчик быстро мужал, становился воином. Когда какие-то неизвестные люди украли восемь из девяти коней семьи, Темучин поехал за ними на единственном оставшемся коне и с помощью другого юноши, встреченного им по пути, смог вернуть назад лошадей. Его новый друг решил присоединиться к семье Темучина в качестве военного сотоварища. Его звали Богурчи; позднее он стал одним из выдающихся предводителей в армии Чингиз-хана. Этот первый успех, сколь бы незначительным он ни казался, дал Темучину почувствовать собственную силу. Ему, вероятно, в это время было восемнадцать лет. Даи-Сецен сдержал слово, данное отцу Темучина, и вскоре в его лагере состоялась свадьба. Затем Темучин привел Бортэ в свою палатку. Ее приданое включало ценное соболье одеяние, что было неслыханной роскошью в бедном доме Темучина. Эта богатая одежда помогла ему начать свою «политическую карьеру». Взяв меха с собой, он появился при дворе Тогрул-хана, властителя могущественного племени кераитов. В лучшие дни Есугея он и Тогрул стали назваными братьями (анда). Теперь Темучин пришел с подарком — меховым одеянием — к своему названому дяде, к которому обратился как к «отцу». Тогрул благородно пообещал юноше свое покровительство (ок. 1185 г.).

Заручившись поддержкой одного из могущественнейших монгольских правителей и став, таким образом, его вассалом, Темучин обрел определенный статус в феодальном обществе. В любом случае он уже не был столь беспомощен, как ранее, или, по крайней мере, так ему казалось. В жизни рыцаря степей много опасностей. Вскоре после поездки к Тогрулу на лагерь Темучина напали меркиты (что явилось следствием затяжной мести за похищение Есугеем невесты меркитского воина 20 лет назад). Исходя из того что нападавших было слишком много, Темучин не стал защищать свой лагерь и, оставив жену, поскакал с немногими соратниками к близлежащей горе Буркан, которая принадлежала роду Борджигинов и почиталась священной. Тем временем Бортэ была взята меркитами в плен. Получив сведения, что нападавшие направились домой, Темучин поблагодарил гору за спасение своей жизни, сняв пояс и шапку в знак повиновения Небу, и, после молитвы и девятикратного коленопреклонения, совершил возлияние кумысом. После этого он направился к Тогрул-хану с просьбой помочь вызволить его жену. При дворе хана он встретил друга детства Джамуху, теперь уже выдающегося воина Джамуху-Сецена. Они стали назваными братьями, и Джамуха и Тогрул договорились наказать меркитов. Атака была удачной, меркиты были разбиты, и Бортэ воссоединилась со своим мужем. В плену ее принудили стать любовницей одного из захватчиков. Это не погасило привязанности Темучина к ней, видимо, он понимал, что ему следует винить в случившемся прежде всего себя. Однако когда она родила первого сына, названного ими Джучи, Темучин не был уверен, что ребенок от него, и никогда не заботился о нем.

В кампании против меркитов Темучин проявил значительную доблесть и тем самым обрел много друзей. Фактически это было начало его карьеры. Обратив внимание на хорошие отношения Темучина с Тогрул-ханом и его дружбу с Джамухой, многие его сородичи, которые ушли после смерти Есугея, теперь проявили готовность признать лидерство Темучина. Вскоре Темучин стал столь же сильным предводителем, как и его отец. В качестве вассала Тогрул-хана Темучин вошел в политику и вмешивался в межплеменные войны, в которых он показал себя не только выдающимся полководцем, но также и тонким дипломатом. Благодаря активной роли агентов империи Цзинь в монгольских делах, Темучин установил контакты с китайцами и многое постиг в их дипломатии, что значительно помогло ему впоследствии в его отношениях с Китаем.

Основной принцип степной политики был достаточно прост: если одно из племен становилось слишком сильным, другие племена объединялись против него. Многообразие союзов объяснялось значительным числом межклановых отношений, единством или разладом родов в одном и том же племени, а также дружбой или соперничеством вождей. Вассальная зависимость и лояльность одному сюзерену или названому брату длились до тех пор, пока казались политически полезными обеим сторонам, и до того, пока дружба не омрачалась обидой. В этом мобильном феодальном обществе любой вассал по обычаю имел право бросить вызов своему сюзерену и предложить свои услуги другому. Поэтому даже если племенной вождь преуспевал в создании большого ханства, его власть никогда не была тверда, сформированное им государство могло распасться так же быстро, как было основано. Игра могла идти до бесконечности и шла до тех пор, пока Чингиз-хан не поменял правила.