Александр Виноградов - Тысячелетия, погребенные пустыней

Нас шестеро под тентом маленького вездехода. В ногах погромыхивает тридцатилитровая фляга с водой — день обещает быть знойным. Через час мы у развалин древней крепости Бурлыкала, построенной некогда хорезмийцами на одном из обращенных к пустыне отрогов Султануиздага. Сложенные из сырцового кирпича стены почти не сохранились, лишь невысокие, замытые дождями останцы их торчат кое-где на склонах возвышенности. Небольшие бугры — остатки внутрикрепостных построек покрыты обломками древней глиняной посуды. Черепки ее, отлично выделанные, окрашенные и обожженные искусными хорезмийскими мастерами, и сейчас, спустя много веков, выглядят свежими и даже нарядными.

Первые попытки попасть на плато были неудачными. Автомобильные следы то упирались в многометровый обрыв, то попадали на заброшенную буровую.

— А не подняться ли нам по прошлогоднему саю? Сколько сможем — проедем на машине, потом пешком доберемся до каменоломни, а оттуда по нужному саю спустимся вниз. Найдем выход его на равнину и посмотрим заодно, пройдет ли машина. Это предложение возникло, когда, потеряв часа два в бесплодных поисках, все мы немного приуныли.

Ровное каменистое дно сая, слегка прикрытое песком, служит отличной дорогой. Подъем почти незаметен, однако через час мы оказались уже довольно высоко. Берега сая становятся выше, а русло уже; кажется, что машина идет по тоннелю. Наконец машина останавливается: дальше ехать нельзя. Взбираемся на высокую черную каменистую гряду, с которой открывается великолепный вид на юг и юго-восток, в сторону предгорной равнины. Хорошо видны башни и зубчатые размывы стен десятков крепостей. А на горизонте в легкой дымке — темная зелень Кырккызского оазиса.

Прямо под нами, в центре небольшого плато, виден овальный холмик с двумя темными провалами каменоломен на вершине — место, где в древности люди добывали и обрабатывали кремень. Здесь мы будем работать. Кажется, что до каменоломен — мы назвали их Бурлы 3 — рукой подать, не более полукилометра. Не» не всегда можно пройти по прямой.

Плато рядом с каменоломней прорезано саем. С гряды хорошо видно его светлое песчаное дно, змейкой уходящее на восток. Сай оказался еще более широким, чем тот, по которому мы только что поднялись. Врезанный в скалу 10–12-метровым каньоном, он в нескольких десятках метров выше каменоломни был перегорожен огромным порогом. А каково его русло внизу?

Мы делимся на три группы: одна останется на месте и выберет место для лагеря, другая осмотрит сай до выхода на равнину, третья вернется на Якке-Парсан и приведет большую машину с основным грузом.

Через час машина ГАЗ-63 с грузом у Бурлы-калы. Издали видим две бредущие по склону фигурки. Несколько волнующих минут — и вздох облегчения: дорога есть. Помешать могут только три небольших порожка. Два из них машина, пожалуй, преодолеет, а один можно объехать. Берега там пологие.

…Последний порог оказался самым неприятным — на крутом повороте и объехать его нельзя. Большая машина, тяжело переваливаясь на неровной поверхности почвы, медленно вползает наверх. С крутого берега, где мы стоим, хорошо видна картина единоборства с природой нашего шофера Алеши Бабичева. А машина подпрыгивает на последней яме (в кузове-фургоне что-то грохочет), затем катится несколько метров по ровному дну и спокойно останавливается. Дальше путь свободен!

Вечером, разгрузив машину, мы на досуге обсуждаем, удачно ли выбрано место для лагеря. По словам выбиравших, площадка над обрывом, где стоят сейчас наши палатки, имеет массу достоинств и ни одного недостатка. «Во-первых, близко к месту работы, — говорят они. — Во-вторых, рядом стоянка машины и запасы воды; в-третьих, площадка возвышенная и нас не затопит (в апреле и мае этим нельзя пренебрегать даже в Кызылкумах);… в-девятых, здесь же очень красиво!»

Место действительно удобное и красивое. Последнее немаловажно — ведь жить нам здесь долго.

Сумерки быстро сменяются темной и звездной южной ночью. В неровном свете костра виден весь наш маленький лагерь — палатки, гора ящиков и мешков. Несмотря на усталость — день был знойным, а поднятые на десятиметровый обрыв полторы тонны груза не легкими, — ужин проходит оживленно: все дорожные злоключения позади.

Расставлены походные кровати, разложены спальные мешки. Через полчаса весь лагерь спит. Завтра с утра — первый из шестидесяти утомительных и внешне однообразных дней работы на древнем памятнике Бурлы 3. Но прежде чем рассказывать о них, мы должны вернуться к последним предвоенным годам, когда работы экспедиции только еще начинались.