Федор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

Потом нам рассказали: когда машина перевернулась, на мосту была полная тишина. Вдруг кто-то крикнул: «Конец ребятам!» А у нас с режиссером было условлено, что Олег под водой отплывет от машины подальше, ведь, по сценарию, вынырнуть должен только один человек. Олег вынырнул аж под мостом, там его и подобрал катер. А зрители наверху этих нюансов не знали, с кем-то случилась истерика…

Я шел по мосту, с одежды текла вода. Толпа молча расступалась, на меня смотрели с каким-то ужасом, как на выходца с того света… Я не выдержал и побежал. Потом, переодевшись, поймали такси и поехали в гостиницу; шофер сообщил нам, что только что на Электрозаводском мосту автобус с людьми пробил ограждение и упал в воду. Мы расхохотались. Шофер остановил машину, обернулся и очень строго сказал: «Ребята, так нельзя! Такими вещами не шутят, там люди погибли…» Но самое смешное было в другом. Одна из трех кинокамер, самая главная, которая должна была снимать нас в кабине крупным планом, в момент падения не сработала!.. Правда, когда мы об этом узнали, нам почему-то было не до смеха…»

В советском МИДе в те дни царил настоящий переполох. Дело в том, что 17 сентября в резиденции президента США в Кемп-Дэвиде был подписан мирный договор между Израилем и Египтом, что считалось большой внешнеполитической удачей США, которые выступали в этих переговорах как посредники. Утром следующего дня весть об этом долетела до Москвы — и началось. Вот как об этом вспоминает О. Гриневский:

«Этот день для дипломатов-«ближневосточников» в МИДе на Смоленской выдался кошмарным. Громыко улетал в Нью-Йорк на сессию Генеральной Ассамблеи ООН. Брежнев уезжал поездом в Баку, где должен был вручить городу орден Ленина и произнести речь, подобающую этому торжественному случаю. И всем срочно требовалась оценка кемп-дэвидских договоренностей.

Оставшийся в "отсутствие Громыко на пульте Корниенко, человек на удивление спокойный и выдержанный, на этот раз, кажется, впервые потерял самообладание — такой перезвон «вертушек» раздавался в его кабинете. Поэтому он даже прикрикнул на своих «ближневосточников»:

— Да пошевеливайтесь вы побыстрее!

А как быстрее, когда толком неясно, что там соорудили в Кемп-Дэвиде. Хотя все и так, без самого документа понятно: что иное, кроме отвратительной сепаратной сделки, там могут сочинить! Через час членам Политбюро ушла следующая оценка: «Соглашение в Кемп-Дэвиде — новая антиарабская сделка между Израилем и Египтом, выработанная при активном участии Вашингтона. Это еще одна попытка расколоть арабов, противопоставить их друг другу, навязать арабским странам угодные агрессору и поддерживающим его силам условия, что затрудняет достижение справедливого мира на Ближнем Востоке и усиливает взрывоопасный характер обстановки в этом районе».

Громыко молча прочитал эту бумажку, хмыкнул, повертел ее зачем-то и передал помощнику. Самолет улетел, а Громыко так ничего и не сказал.

Зато волну гнал помощник Брежнева по внешнеполитическим вопросам Александров. И вовсе не потому, что считал эти соглашения столь важными для судьбы советского государства. Просто на руках у него была речь Брежнева, которую тот должен был произнести в Баку. Почти три месяца Генеральный секретарь ЦК КПСС не появлялся на публике, отдыхая в Крыму, хотя сообщения о его кипучей деятельности постоянно публиковались в газетах. Теперь предстояло его явление народу в столице Азербайджана — с непременной речью, где даны эпохальные оценки современного внутреннего и международного положения.

Речь-то уже готова. Но тут в самую последнюю минуту, и очень некстати, появились эти кемп-дэвидские соглашения. Поэтому Александров вызвал заведующего ближневосточным отделом МИДа. Невысокого роста, худой, с острым личиком, Андрей Михайлович и внешностью, и повадками напоминал лису — умную, хитрую и коварную.

— Так ли уж все безнадежно плохо в этих соглашениях, как вы тут понаписали? — вкрадчиво спросил помощник Брежнева, держа бумажку, подготовленную в МИДе.

Ему ответили, что соглашение действительно очень плохое: решение палестинской проблемы и возвращение Голанских высот Сирии откладывается на долгие годы.

— А так ли уж важно для Советского Союза создание Палестинского государства, чтобы ради этого мы ссорились со всем цивилизованным миром? — очевидно, пошутил Александров. — Ладно, нет времени спорить. Возьмите речь Леонида Ильича и быстренько добавьте пару абзацев в том духе, как вы тут написали. Только поизящнее и трудных слов не употребляйте…»