Георг Штайндорф - Когда Египет правил Востоком. Пять столетий до нашей эры

Не похоже, чтобы введение новой религии встретило особо сильное сопротивление. По крайней мере, не сохранилось надписей о восстаниях против власти царя. Большинство высших чиновников повиновались приказам фараона; несогласных освобождали от должностей или избавлялись от них каким-либо иным способом. С другой стороны, народ, вероятно, обращал на новый культ мало внимания и в основном поклонялся знакомым богам своих предков.

Однако, хотя государственная машина спокойно продолжала работать в Египте, последствия религиозной реформации были довольно ощутимы в Сирии. Несмотря на то что дань от вассальных правителей могла и дальше поступать в египетские сундуки так же регулярно, очевидно, что, когда год за годом фараон не являлся во главе своей армии, дабы подавить малейшие признаки восстания крепкой рукой, лояльность местных князей ослабевала. Усобицы между отдельными городами продолжались, и более слабые попадали под влияние тех, что сильнее, хотя и продолжали выказывать лояльность Египту. В конце концов они неизбежно задавали себе вопрос о том, какую пользу они извлекают из своей зависимости от империи на Ниле, если, когда им грозили враги, их оставили без внимания или помощи, так что они в итоге были вынуждены сдаться вероломным соседям.

Среди самых могущественных правителей Северной Сирии были Абдаширта и Азиру, князья Амурру, которые при Аменхотепе III и Эхнатоне попытались расширить свои владения и сокрушить соседние государства, особенно богатые города финикийского побережья, Симиру, Библ, Бейрут и другие. Они нашли мощнейшую поддержку для этой цели с двух сторон. С севера и из Малой Азии против египетской империи начали выступать могущественные хетты. На самом деле многие египетские города уже оказались в их руках. В союзе с ними в районы, находящиеся под египетской защитой, вторгались и грабили деревни воинственные хабиру — народ, чье название позднее будет применено к ветхозаветным евреям. Египетские военные представители были довольно беспомощны против этих могущественных врагов, которых вполне могли использовать в своих интригах цари Хатти, Митанни и Ассирии. На самом деле последние могли иметь с ними общие дела, чтобы устранить правителей, все еще лояльных Египту.

Не лучше сложилась ситуация и дальше к югу, в Палестине. В этом районе также не было недостатка в князьях, жаждавших воспользоваться слабостью Египта, чтобы обрести независимость и расширить свои личные владения. Они нашли в хабиру и кочевниках-сути готовых союзников. Верные вассалы, и среди прочих правитель Иерусалима, напрасно обращались к египетскому двору и просили фараона «позаботиться о его стране… Все земли царя отделились… Хабиру грабят все земли царя. Если войско не придет в этом же году, тогда все земли царя будут потеряны». Тем не менее требуемые подкрепления так и не были посланы, хабиру беспрепятственно опустошали все владения царя, и действительно существовала угроза, что «вся область фараона будет потеряна».

При всем своем безразличии к делам государства Эхнатон не мог избежать того, чтобы его непрерывным потоком беспокоили подобные тревожные сообщения, присылаемые в административные правительственные учреждения Амарны. Нам неизвестно, принимал ли он какие-либо действенные меры в соответствии с обстановкой. Однако мы знаем, что примерно на шестнадцатом году правления Эхнатона в новой столице возникла серьезная проблема. Царица Нефертити впала в немилость и удалилась в северную часть города, где построила для себя новый дворец. Предметы, найденные среди его развалин, указывают на то, что она могла делить свою новую резиденцию с маленьким Тутанхатоном, которому в то время едва ли исполнилось больше пяти или шести лет и который позднее женился на ее третьей дочери Анхесенпаатон. После изгнания Нефертити из дворца ее место в привязанности Эхнатона заняла его старшая дочь Меритатон. Царь назначил ее супруга Сменхкара своим соправителем. После недолгого проживания во дворце своего тестя Сменхкара пропадает из виду, однако на третьем году своего правления он упоминается в Фивах как владыка храма Амона — факт, полностью противоречащий одновременному изменению его личного имени, в которое включили имя Атона, прежде там отсутствовавшее. Если, как предполагают, Сменхкара переехал в Фивы, чтобы попытаться примириться с приверженцами Амона, то его миссия, вероятно, не только провалилась, но и вполне могла стоить ему и Меритатон жизни. Тем временем события в Амарне приняли странный оборот. В последней отчаянной попытке получить наследника мужского пола для своего шатающегося трона Эхнатон, возможно, взял в жены собственную двенадцати— или тринадцатилетнюю дочь Анхесенпаатон. Хотя он, должно быть, испытал в результате горькое разочарование, поскольку она родила ему еще одну дочь; имя, которым он назвал этого ребенка — Анхесенпаатон Младшая — доказывает его неизменную преданность богу Амарны.