Федор Раскольников - Афганистан и английский ультиматум

Паническое настроение Столетова проглядывает даже в том, что своим сопровождающим он не разрешил взять никаких вьюков.

В качестве предлога для оставления в Кабуле своей миссии он выдвинул соображение о необходимости сопровождения афганского посольства, которое Шир-Али-хан якобы предполагал отправить в Россию. Однако, вскоре выяснилось, что ни о каком афганском посольстве и речи не было. Все это оказалось чистейшим вымыслом Столетова, понадобившимся ему для того, чтобы избавиться от громоздкой миссии и налегке скорее достичь спасительной русской границы.

Между тем, не на шутку встревоженные прибытием в Кабул русского представительства, англичане настойчиво продолжали добиваться своей цели.

В докладной записке 4 сентября 1878 года английский вице-король в следующих словах излагал свою точку зрения:

«Ни отозвание русской миссии, никакие другие гарантии со стороны России не скроют того факта, что русская миссия была хорошо принята в Кабуле, н что русские офицеры имели полную возможность вселить в умы эмира и его советников недоверие и нерасположение к Англии, веру в силу и мощь России и надежды на помощь от нее против нас».

Для того, чтобы с корнем вытравить «веру» и «надежду» в империалистическую Россию один из столпов политики воинствующего британского империализма приступил к решительным действиям. Несмотря на отказ афганского правительства допустить на свою территорию миссию вице-короля, английская миссия все-таки выехала в Афганистан, но на границе была задержана; здесь представитель афганского правительства Файз-Магомет-хан непреклонно заявил, что он получил приказ сопротивляться продвижению миссии силой оружия, и что если бы не его личная дружба, то он был бы обязан немедленно открыть огонь.

Английская миссия была вынуждена вернуться не солоно хлебавши.

Понеся моральный урон, великобританский империализм обратился к своему излюбленному аргументу — к силе оружия.

2-го ноября Афганистану был послан ультиматум с грозным предупреждением, что, в случае непредставления удовлетворительного ответа к 20 ноября, на следующий день будут открыты военные действия.

Шир-Али-хан, твердо веря в дружбу и активную поддержку царской России, ответил на ультиматум пренебрежительным молчанием. В связи с этим Англия объявила Афганистану войну.

Один из сотрудников Столетова, очевидец всех событий, предшествовавших второй англо-афганской войне, доктор Яворский, дает объяснение, какую роль в возникновении войны сыграла политика России.

«Война Афганистана с Англией была неизбежна. Нетрудно было предвидеть, на чьей стороне будет победа. Афганцы не имеют ни достаточного числа войска, ни порядочного оружия. Правда, эмир Шир-Али-Хан рассчитывал на помощь России. Ведь, генерал Столетов, уезжая из Кабула, обещал ему привести тридцатитысячное войско. А Шир-Али-хан, я полагаю, не имел поводов не верить словам генерала Столетова; ведь это был уполномоченный посол великой державы, — посол, про которого генерал Кауфман в своем рекомендательном письме к Шир-Али-хану говорил, чтобы эмир верил генералу Столетову, как ему самому, генералу Кауфману. Как же было не верить словам генерала Столетова. Эмир поверил и, по совету генерала Столетова, послал резкий отказ английскому посольству. Не будь русской миссии в Кабуле, не будь этих обещаний и советов-очень может быть, что. эмир не поставил бы вопрос о своих отношениях с англо-индийской империей так круто».

Эта политика широковещательных обещаний не может быть приписана только личным ошибкам Столетова. Здесь было возведенное в систему сознательное и беззастенчивое надувательство. Достаточно сказать, что оставшийся заместителем Столетова Разгонов продолжал ту же политику несбыточных обещаний на словах и полного предательства на деле.

«Эмир постоянно спрашивает, — говорит Яворский, — скоро ли придет в Кабул генерал Столетов с войсками. Скоро ли придет военная помощь».

«Россия непременно исполнит свое обещание, уверял афганцев Разгонов, — хотя о времени его исполнения в настоящий момент и нельзя сказать ничего определенного».

А когда терпение афганцев истощалось, то он не без некоторого раздражения их увещевал:

«Ну, надо подождать и еще некоторое время».

Эти душеспасительные беседы велись в разгар военной кампании, когда Джелалабад и Кандагар уже были заняты англичанами, а эмир и жалкая беспомощная миссия Разгонова уже эвакуировались. Однако, эмир еще слепо верил словам официальных представителей царизма и до последнего момента не терял надежды на помощь России.