Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Я не останавливаюсь специально на фактах покупки монастырями земель у самих черных крестьян, так как эти факты собраны и рассмотрены в монографии А. И. Копанева.

Одним из средств захвата духовными феодалами черных земель была распашка пустошей, временно заброшенных черными крестьянами участков. Разрабатывая трудом своих крестьян пустующие черные земли, монастырские власти тем самым присваивали их. Около 1462–1470 гг. Гридя Голузнивый говорил на суде относительно ряда пустошей у Соли Галицкой: «то, господине, земли великого князя черный тяглый», а чернец Симонова монастыря «пашет их без леп, а зовет землями монастырьскими» [545] АСЭИ, т. II, стр. 362, № 368. . В 1463 г. крестьяне Корнил и Иван рассказывали судье Якову Шацевальцеву: «живем, господине, туто с ними [старцами Симонова монастыря] обо враг… а наехали, господине, [старцы] и почали они пахать пустоши» [546] Там же, стр. 371, № 375. . В 1488–1490 гг. черные крестьяне Нерехотской волости Костромского уезда подали в суд жалобу на старцев Троице-Сергиева монастыря, завладевших черными землями Волосцевым и Пупковым и др. Когда-то это были пустоши, «а старци троицкие поставили на тех пустошех деревни». В предъявленной монастырским старцем Даниилом купчей спорные земли не были названы, но он объяснил это тем, что уже после приобретения земель монастырские крестьяне свели на них лес и устроили новые жилые поселки [547] АСЭИ, т. I, стр. 415–416, № 538. .

Расхват монастырями черных земель производился особенно интенсивно в годы бедствий (неурожаев, эпидемий, вражеских нашествий и т. д.). Около 1465–1470 гг. разбиралось дело о луге Калитниковском Галичского уезда. Выяснилось, что этот луг принадлежал когда-то к числу черных великокняжеских земель, затем этот луг «залегл» «от мору», черные крестьяне его забросили и он перешел во владение старцев Симонова монастыря [548] АСЭИ, т. II, стр. 383–385, № 383. . В 1500–1501 гг. происходил суд между митрополичьим посельским села Куликовского Костромского уезда Ваней и великокняжескими крестьянами Минского стана по делу о владении рядом деревень и пустошей. Великокняжеские крестьяне Фрол и Копос рассказывали, что тяглые земли Минского стана «запустели… от великого поветрея», и после этого посельский Ваня стал называть их «митропольскими землями», поставил на них деревни, «а пустоши… почал пахати и косити…» [549] АФЗХ, ч. 1, стр. 222, № 258.

В связи с развитием трехпольной системы земледелия монастырские власти и митрополичьи приказчики стали присоединять пустующие черные земли к своим пашням, используя их в качестве «третьего поля». В конце XV в. возник земельный спор между митрополичьей кафедрой и Андреем Пелепелкиным о селище Поповском Коломенского уезда. Андрей Пелепелкин доказывал, что это селище — «земля великого князя», которой незаконно завладела кафедра. А митрополичий посельский Сенька утверждал, что спорное селище представляет собой третье поле митрополичьего села Бисерова [550] Там же, стр. 106, № 114. . В 1505 г. черные крестьяне Вольской волости Белозерского уезда — Окиш Олюнов с товарищами жаловались на приказчика Д. В. Шеина — Гридю Тептюкова в том, что он «припустил» к селу Лаврентьевскому «в третье поле деревню Олешинскую, которая была «пуста от великого мору» [551] АСЭИ, т. I, стр. 582, № 658. .

Приведенный материал не только указывает на рост монастырского землевладения за счет расхвата (нелегального и облеченного в легальные формы) черных земель. Он свидетельствует и о том, что великие князья были вынуждены вопреки ими самими установленным нормам, охраняющим от распыления фонд черных земель, содействовать переходу последних в собственность митрополичьей кафедры и монастырей. И это, конечно, потому, что расширение площади церковного и монастырского землевладения, разрывавшее установившиеся политические границы, было в интересах политики государственной централизации. Проникновение вотчин митрополичьего дома, Троице-Сергиева и других центральных монастырей в отдельные полузависимые от Москвы или только что попавшие под московский протекторат княжества создавало там экономическую и социальную опору для московской великокняжеской власти. Но на определенном этапе расхищение духовными корпорациями черных земель, верховным собственником которых с объединением основного массива территории Северо-Восточной Руси вокруг Москвы и падением независимости большинства феодальных центров стал великий князь московский, обнаружило в глазах московского правительства и свои отрицательные последствия. Если развитие церковного и монастырского землевладения на протяжении XIV–XV вв. содействовало процессу политического объединения Руси, то закрепление результатов этого объединения, реорганизация государственного аппарата и обеспечение внешнеполитической безопасности Русского централизованного государства в конце XV — начале XVI в. проводились на базе измененной структуры феодальной земельной собственности. В это время развитие получила новая форма земельной собственности — поместная система, служившая материальной базой для завоевывающего ведущее место в системе господствующего класса социального слоя — служилого дворянства. А для его обеспечения требовались земли. Отсюда и возникают планы великокняжеской власти: минимальный — приостановить рост церковного и монастырского землевладения; максимальный — отнять у церковных учреждений и часть тех вотчин, которыми они уже владели.