Лев Вершинин - Гопакиада

Приобретением УПА, в тот момент достигшая своей максимальной численности (около 25 тысяч), оказалась полезным. Если с партизанами Федорова она связываться не рисковала (те и местность знали немногим хуже, и навыки для querrilla имели дай бог каждому), то наступающие советские войска оказались в неприятном положении. Как, впрочем, и бывает, когда стая мошки атакует льва, грызущегося с другим львом и не имеющего времени даже на лишний взмах хвоста, — короче, включите idiot-box, посмотрите репортаж из Ирака или Ингушетии и все поймете. «5.2.1944 банда, — указывается в одной из сводок СМЕРШа 13-й армии, — напала на розъезд Стешельск. Убит сержант железнодорожной бригады Красной Армии, бандиты забрали в лес его подчиненных, 9 девушек-военнослужаших КА. 11.2.1944 на Ровенщине был подорван санитарный поезд, 40 медсестер было уведено в лес. 19.2.1944 в с. Ивановцы на Станиславщине сотня УПА “Спартана” расстреляла 30 солдат-землекопов, не имевших личного оружия». В общем, согласно данным архивов МО СССР, только в январе — марте 1944 года, демонстрируя немцам серьезность готовности к переговорам, УПА осуществила 198 вылазок, убив 497 советских военнослужащих, в том числе 119 женщин (телеграфисток, медсестер, поварих) и 293 раненых солдат, находившихся на излечении в передвижных госпиталях. Не слишком часто, но, увы, и нередко убийства совершались с особой жестокостью. Жертвой одной из засад стал даже командующий 1-м Украинским фронтом генерал Ватутин.

Позже, когда войска 1-го Украинского фронта готовились к генеральному наступлению, Клячкивський и Шухевич без особой охоты, но не имея возможности отказать Берлину, прямо того требовавшему, были вынуждены пойти на обострение: отряды УПА получили указание вывести из строя основные коммуникации, «не избегая при необходимости открытого боя». В результате группа УПА-Юг, силами которой исполнялся заказ Берлина, перестала существовать, а командование УПА, сделав выводы, категорически предписало подчиненным впредь «не проявлять никакой активности, с войсками в столкновения не вступать, а только сохранять и готовить кадры».

Отдадим должное командованию УПА. Оно понимало, что немцы уже не вернутся, что воевать придется в окружении, имея отдушину разве что через польскую границу, но все-таки, как завещал великий Донцов, верило в себя, ибо что бы там ни болтали всякие рационалисты-агностики, но аще Дух Нации с нами, то кто на ны?

В предвидении предстоящей «битвы после битвы» по инициативе Шухевича был сформирован «Украинский Главный Освободительный Совет» (УГВР), и в конце лета, когда советские войска, развивая успешное наступление, ушли дальше на запад, все началось по новой. Достаточно сказать, что общие потери Советской Армии за период февраль 1944 — апрель 1945 годов составили не одну сотню душ только «убитыми и повешенными». Сохранившиеся отчеты боевиков руководству не балуют разнообразием: «Взято в плен 10 (или 5, или 7, или еще сколько-то) большевиков. Все были не украинцами, а некоторые даже комсомольцами. Пленные ликвидированы».

Что среди пленных «большевиков» были и беспартийные, суровых, но политически не очень грамотных хлопцев, видимо, не волновало. А вот начальство с какого-то момента волновало очень. Настолько, что излишне рьяных в уничтожении безоружных одернули, и в армейской статистике появилась еще одна, не вполне обычная графа — «уведенные в лес» (всего 524 человека). Дело в том, что еще осенью 1942 года, рассматривая вопрос о возможности контактов со странами коалиции, Шухевич сотоварищи пришли к достаточно разумному решению — формировать в составе УПА «национальные неукраинские части», позиционируя себя как «лидера широкого движения антимосковских и антибольшевистских сил». В рамках проекта привлекались все, кто оказывался под рукой, — и беглецы из германских лагерей, и местные жители подходящей национальности, и дезертиры из национальных формирований германской «полиции порядка», и «уведенные в лес» пленные.

Особых успехов, несмотря на очевидную важность задачи, не случилось. «Мы, — отмечалось в отчете СБ УПА в июле 1944 года, — до сих пор не использовали в значительном масштабе ни одного национального меньшинства на нашей территории для борьбы с врагами». Даже проведение под эгидой Берлина «Первой конференции порабощенных народов Восточной Европы и Азии» не привело к созданию «могучего противобольшевистского фронта».