9 мая 1910 г. Государь Император завтракал во дворце с приглашенными офицерами ОКШ — по случаю столетия лошадиной академии. На следующий год Краснов и офицеры кавалерийской школы снова получили приглашения на завтрак в Александровском дворце. Хотя Краснову нездоровилось, он «затянулся в мундир и поехал в Царское Село». Государь хорошо помнил столь лестно ценимого Им сотрудника «Русского инвалида», наездника и строевого офицера.
«По окончании завтрака Государь обошел стол и направился к генералу Михневичу, сидевшему с моей стороны. Проходя мимо меня, Государь взял меня за руку выше локтя и подвел к Михневичу.
— Николай Павлович, — сказал Государь, — когда же вы дадите Краснову полк?
— Сколько мне известно, Ваше Величество, — отвечал генерал Михневич, — полковник Краснов не числится в кандидатах на полк.
— Надо, надо ему дать полк — сказал Государь, отпустил мою руку и пошел из столовой» [47].
Поворчав для приличия, что думать надо будет после занесения в кандидатский список, Михневич не стал противиться Высочайшей воле, да и не имел нерасположения к Краснову, своему любимому ученику в Павловском училище (капитан Михневич читал там лекции по военной истории). Исполнение веления Государя поддерживал командир Гвардейского корпуса генерал Безобразов и все тот же Поливанов, помощник Военного министра с правами товарища (то есть заместителя, товарищами в досоветском и внеслужебном значении они не были, 1912 г. будет особенно нагляден). Министр Сухомлинов знал Краснова с курских маневров и часто навещал ОКШ, начальником которой был в 1886–1898 гг. Вражда с Поливановым не должна была особенно располагать министра к Краснову. 12-й Донской казачий полк уплыл от него к офицеру по кандидатскому списку. Потом уплыл 8-й Донской полк. Через неделю для Петра Николаевича нашли 2 полка — в Чите или Даурии — в Забайкалье. «Я имел очень много против», — вспоминал Краснов свои мысли на вопрос барона Дистерло: «Ты ничего не имеешь против?». Однако Н. И. Краснов еще в детстве наставлял: «На службу не напрашивайся и от службы не отказывайся». Потому полковник Краснов оставил при себе неудовольствие и ответил согласием. «Чем труднее условия, тем интереснее работать». Послезавтра на пути домой из офицерского собрания Краснова нашел генерал-майор Дистерло с деловым предложением. Полковник А. М. Крымов, читавший лекции в ОКШ, просил Краснова взять 1-й Сибирский казачий Ермака Тимофеевича полк (на границе с Китаем), который дают Крымову, взамен 1-го Читинского полка. Читинская гимназия нужна была детям полковника Крымова. Краснов согласился на размен. Разумеется, для этого нужно было согласие Императора. Николай II, как и Краснов, вошел в положение Крымова и учел его пожелание.
«Назначение это меня далеко не удовлетворяло, но опять-таки — «от службы не отказывайся». Воля Государя Императора была для меня священна, а эта воля была, чтобы я командовал сибиряками», — вспоминал генерал Краснов в 1939 г.
Перед отъездом Краснов сделал несколько визитов и получил советы по будущей службе у генералов Кондзеровского и Павлова, а в Ташкенте у главнокомандующего Туркестанским военным округом генерала Самсонова, недавнего донского атамана. Самсонов обещал поддержку при каких-либо трудностях. Кроме организационных, первое время ожидали психологические трудности — в полку не были довольны, что уже который раз донца назначают их командиром. Исследователи казачества называют 1-й Сибирский Ермака Тимофеевича полк самым прославленным полком Сибирского казачьего Войска. A. B. Шишов: «Это была конная часть первой очереди». Однако Краснов должен был много сделать с полком, чтобы привести его в соответствие своим требованиям. В 1910-м полк был растянут по границе с Китаем постами в несколько человек, организация полка хромала в силу многих внешних причин. Поэтому еще один знаток казачества, С. В. Денисов, замечал, что именно работа Краснова сделала 1-й Сибирский полк «всегда и только выдающимся ».
Краснов стал организатором, сумевшим поднять моральный дух полка, улучшить материальное положение и устроить жизнь в захолустье важной и интересной для всех. Начал он с внешней выправки, неукоснительного следования уставным правилам и нормам, выранжировал полк по мастям, улучшил кормление и содержание лошадей, было выписано много новых лучшей породы. Эти мероприятия, закрепляемые постоянными ученьями и маневрами, поднимали состояние полка на новую высоту. Краснов передавал свой выдающийся опыт конника и строевого офицера. Певица и «спортсменка» Лидия Федоровна устраивала культурные вечера и скрашивала однотонную жизнь на границе. Петр Николаевич был отправлен командовать полком у подножия горы Хан-Тенгри, обследованной его братом Андреем летом 1886 г. 6995 метров Хан-Тенгри долго считались высочайшей вершиной Тянь-Шаня. Д. И. Иловайский в книге «Становление Руси» о Чингисхане написал, что Тенгри — небо, почитаемое монголами за верховное божество.
Читать дальше