Станислав Зверев - Генерал Краснов. Как стать генералом

А) Олигархия создает свое правительство (когда побеждает их президент или их партия в парламентской республике), и политика отвечает их нуждам и целям, на которые были затрачены средства для победы на выборах. Предыдущая правительственная партия буквально испаряется или находит нового спонсора.

Б) Правительству приходится входить в соглашение с чужой парламентской группой для проведения намеченной политики. В свою очередь, олигархия вынуждает у правительства нужное ей.

В любом из случаев партии сами по себе бессмысленны и бесполезны, лежат бременем на госбюджете и замутня-ют сознание граждан всевозможными фокусами. Третьей силы для создания сильной и влиятельной партии нет. Подлинно независимые и честные никому не известны и бессильны.

В этом заключается великая ложь парламента. Описание подготовки аграрных преобразований дает возможность сравнить самодержавную систему не только с насильственной коллективизацией, но и тем, как проводятся демократические реформы через парламент. Я не буду говорить, что созыв губернских и уездных комитетов по нуждам с/х промышленности «демократичнее» представительства через парламент — нет в демократичности положительных качеств — тот созыв гораздо более монархичнее.

По сути, эти комитеты были мини-соборами по конкретной профессиональной теме. При широте земельного вопроса профессиональное обсуждение на местах практичнее созыва одного большого столичного собора. Конечно, парламент не может сравниться с соборами по знаниям и эффективности работы. Для более наглядной оценки парламента, можно взять тот же земельный вопрос в его современном состоянии. Открыв хотя бы один Земельный Кодекс (или заодно Градостроительный, Лесной и другие) мы везде найдем указания: принят Госдумой тогда-то, одобрен Советом Федерации, редакции статей от таких-то а таких-то ФЗ, поправки, дополнения, отмены… — все эта тьма федеральных законов принимается Г. Думой большинством голосов депутатов. Даже не нужно иметь особенно глубоких знаний в этой области, чтобы понять полную неспособность парламента разработать все кодексы и законы. Даже если бы Г. Дума состояла не из профессиональных болтунов, школьных учителей, артистов и олигархов, а из 450 докторов наук, каждый доктор неспособен разобраться в законопроектах по всем областям жизнедеятельности страны, тем более олигархи и артисты, журналисты и учителя, которые, как и доктора наук, могут постараться вникнуть в суть сложностей каждой отдельной поправки или нововведения, только если специально изучат эту узкопрактическую область. Но 450 неспособны не только разработать эти законы, но и найти время на понимание острой необходимости именно такого отдельного федерального закона при их количестве и разнообразии (принимается 200–250 ФЗ в год! плюс сколько не принимается, но тоже рассматривается!). Одна земельная и землеустроительная область необъятна для парламента, а таких областей в законодательстве немало. И вот, яснее ясного, что разработкой кодексов и федеральных законов занимаются профессионалы по каждой области отдельно. Они просчитывают последствия, наблюдают за исполнением существующих законов, отыскивают закономерности и нужды. Чем же занимается парламент? Он, как в 1906–1917 гг., занимается только критикой правительства и профессионалов. Или, как сегодня, он принимает любые законы и любых министров, не думая и не разбираясь (но обязательно делая вид этого), не являясь самостоятельной силой. В таком случае, зачем нужен парламент? Если решают и изучают профессионалы, а 450 заседателей только для того, что их требует демократическая модель западных «гениев» и отечественных интеллигентов? Зачем ненужная видимость народовластия, если парламент ничего не значит, выборы — затратная игра в управление государством неспособной на это сотни миллионов, а президент по всем статьям уступает в качествах подготовленному Монарху? К чему непрофессиональный законодательный орган, керенствующий и восхваляющий себя, где только пролезают его представители, если при Царе есть уверенность, что каждый занимается своим делом: артисты на сцене, учителя в школах, олигархи… отстранены от законодательства. А Император и его профессиональная команда занимаются по своей специальности — непосредственно управлением государством.

Однако век назад отношение к парламенту было иным, интеллигенция ждала от него чудес и благоденствия, по западной указке она считала его самым прогрессивным учреждением. Вестернизированное сознание отказывалось видеть реальные качества парламента, его недостатки и крайне низкий уровень способностей. Сохранив Самодержавные полномочия, Николай II был уверен в успехе своего плана устроения России и своей устойчивости против демократических поползновений. Интеллигентская уверенность в целесообразности Г. Думы вносила в ее учреждение скрытый смысл о ее будущем. В случае если Дума будет приносить государственную пользу, вопрос отпадает. Но если раз за разом она обнаружит неспособность заниматься иной работой кроме революционной, тогда всем станет ясна мнимость потребности в ней Российской Империи, и будет возможно ее упразднение. События продвигались по второму пути. Впоследствии A. A. Мануйлов, профессор и министр просвещения Временного правительства, объяснял травлю П. А. Столыпина: «У нас в конституционно-демократической партии была тогда директива — отвергать все, что идет от правительства».