Анатолий Фоменко - Русско-Ордынская империя

В.В. Дементьева продолжает: «Главное, в чем не соглашался П.Н. Крекшин с Ш. Ролленом, это с его утверждением о непобедимости Рима… Широко привлекались в рецензии сведения, почерпнутые у Иосифа Флавия, Плиния, Тацита, Овидия, Плутарха, Страбона, Геродота, в „Вавилонской хронике“ Бероса и др…Кто же всегда побеждал Рим, кто заставлял трепетать его армию и его императоров?.. Победителями Рима, утверждал П.Н. Крекшин, всегда были славяне, русские. Цепочка его рассуждений такова:

„Народ словенский — это народ московский (по князе Мосохе именован)“, это народ российский („по князе Россе именован“), „оные же народы по князе Скифе нарицаемы скифами“, „по князе Сармате писаны сарматами“, „свышеописанные народы писаны готами по князе Готте“, „означенные народы писаны вандалами“, „оные же народы писаны варягами“ и многие другие народы есть не кто иной, как „свышеописанный словенский российский народ“…

Перечень поражений Рима, по П.Н. Крекшину, выглядит следующим образом: „В кесарствование кесаря Августа готы славяне разорили области ближние, подлежащие державству римскому“;

„Атилла, царь гунский, нарицаемый бич божий из русския страны…“;

„Одоакр, царь российский Италиею возобладал“ и т. д.».

По сути дела, П.Н. Крекшин полностью подтверждает нашу реконструкцию русской и всемирной истории. Правда, датировки у него уже скалигеровские, то есть неправильные. Но он еще незнаком с миллеровско-романовской версией русской истории. Поскольку эта версия еще только-только создавалась, когда Крекшин писал свою рецензию. В миллеровско-романовской версии истории вскоре будут вообще запрещены упоминания о том, что «античный» Рим существовал одновременно со средневековым Российским Московским царством. Но для Крекшина этот запрет еще не действует. Хотя скалигеровской хронологии его успели обучить. Поэтому, естественно, в его сознании российская история углубляется в далекую «античность».

Но может быть, все это — личное мнение Крекшина. Может быть, он выдавал желаемое за действительное, не разобрался в предмете, чего-то недопонял? Мало ли какие у людей складываются мнения. Но нет! Как полагает В.В.Дементьева, «представления П.Н. Крекшина об истории древнего мира соответствовали уровню знаний своей эпохи… Русское антиковедение как наука сложилось только к концу XVIII века». То есть получается, что ранее конца XVIII века русское «антиковедение» существовало, но было якобы неправильным, «не сложившимся как наука». Мы видим, что «наукой» современные историки называют лишь работы миллеровско-романовской школы.

«Отражает ли рецензия П.Н. Крекшина уровень исторических представлений середины XVIII века, — задает вопрос В. В. Дементьева. И сама же отвечает: — Безусловно, да». То есть представления Крекшина в целом разделяло образованное русское общество.

Вплоть до конца XVIII века русские представляли «античную» историю именно так, как об этом написал Крекшин. И это идеально соответствует нашей реконструкции. Только к концу XVIII века русское общество с большими усилиями заставили совсем по-другому воспринимать мировую и русскую историю. Сегодня нам этот миллеровско-романовский взгляд XVIII века уже преподносят как единственно возможный, якобы издавна существовавший и очевидный сам по себе. Настолько очевидный, что любые возражения против него с ходу объявляются абсурдными.

Но история — это предмет науки, а не веры. В науке любое утверждение необходимо доказывать, обосновывать. Если русское общество середины XVIII века смотрело на русскую историю совсем не так, как сегодня, то спрашивается, какие аргументы приводятся историками в доказательство того, что в XVIII веке русские аристократы «совершенно не понимали своей истории»? Якобы «абсурдные представления» образованного русского общества XVIII века об отечественной истории — вещь чрезвычайно странная.

Современные исследования по хронологии заставляют нас вновь вспомнить о забытых спорах XVIII века. Тогда скалигеровско-миллеровская школа победила. Но сегодня обнаруживается, что в одержавшей верх версии кроются глубокие противоречия, что она ошибочна. С другой стороны, оказывается, что те представления русского общества XVII–XVIII веков о своей истории, которые жестко подавлялись в ходе внедрения скалигеровской версии, зачастую были правильными.

Во книге II настоящего издания мы подчеркнули то поразительное обстоятельство, что принятая сегодня версия русской истории была создана в XVIII веке, причем исключительно иностранцами — немцами Миллером, Байером, Шлёцером и др. Возникает вопрос: а что же русские ученые? Как русское образованное общество могло допустить столь бесцеремонное вмешательство в такую важнейшую область науки и культуры, как отечественная история? Ведь ясно, что разобраться в сложнейших проблемах русской истории иноземцу труднее, чем своему.