Юрий Рястас - Это вам, романтики !

Учился в школе я хорошо, поэтому все свое свободное время посвящал чтению книг о море. Прочел многое о дальних заморских странах и кругосветных путешествиях. Однажды в руки мне попала книга Д.А. Лухманова "Соленый ветер". Глубоко запали в детскую душу слова: "Дело в том, что начитавшись всяких морских приключений, я с четвертого класса платонически полюбил никогда не виденное мною море и решил во что бы то ни стало сделаться моряком". И после этой книжки я твердо тоже решил стать моряком.

Мое первое плавание состоялось на самодельном плоту по пруду за нашим огородом. Для плота это плавание оказалось последним, а я оказался в ледяной купели, после чего меня стали называть Юрка-моряк, что мне льстило, по правде сказать.

Шли годы... Однажды, уже в десятом классе, среди скромных восьмиклассниц я увидел высокую стройную девушку с длинными каштановыми волосами. И, как говорят моряки, па- луба пошла под ногами, а в голову ударило затмение. Короче говоря, влюбился с первого взгляда, "потерял покой и сон". Посвятил ее в свой тайный план -- стать моряком -- словами неизвестного тогда мне поэта: "Я в твоих глазах увидел море".

Неожиданно она восторженно поддержала меня, и мы продолжали мечтать уже вдвоем: я штурман, она -- радист... Как наивны мы тогда были!

Много лет спустя, когда Сергей Есенин был возвращен народу, доведется прочесть:

Никогда я не был на Босфоре,

Ты меня не спрашивай о нем.

Я в твоих глазах увидел море,

Полыхающее голубым огнем.

Мое становление как моряка откладывалось на неопределенное время -появилось другое увлечение. Специалисты обнаружили у меня голос и настоятельно рекомендовали заняться пением.

Шел 1956 год, и было объявлено о проведении в Москве Всемирного фестиваля молодежи. Началась подготовка к нему. Со мной занималась специалист высочайшего класса Мэри Тынисовна Сийлатс, человек уникального таланта и феноменальных способностей: педагог, пианист, скрипач, знающая пять языков.

Первый тур конкурса мы выиграли, но, забегая вперед, скажу, что певец из меня не получился. На это было много причин. Да и моя любимая мама сочла карьеру певца ненадежной и желала видеть меня моряком. В памяти осталось исполнение арии Ивана Сусанина. Но и сейчас бережно храню кусок географической карты, на обороте которой рукой моей дорогой учительницы написаны слова: "Господь, в нужде моей ты не оставь меня! Горька моя судьба! Тяжка моя печаль..."

Мэри Тынисовна оставила после себя заметный след на земле: ее сын Хайн стал известным специалистом в области телемеханики, дочь Хэлле ученый-филолог, внук Тынис -- музыкант, победитель нескольких международных конкурсов. Многие ученики Мэри Тынисовны стали учеными, инженерами, агрономами и просто честными людьми.

К тому времени рядом со мной уже не было девушки с каштановыми волосами, и я принял решение становиться моряком в одиночку. Соседский старик смастерил мне огромный деревянный чемодан, в который моя добрая мама положила кусок свиного сала, на чемодан же повесили солидный амбарный замок. С этим чемоданом я прибыл в Таллинн "становиться" моряком. Город сразу поразил меня тишиной, чистотой и пленил красотой узких улочек и обилием церквей.

Иногородних "романтиков" разместили в экипаже-общежитии, который стоял на углу улиц Сяде и Вене. Теперь в Таллинне улицы Сяде нет, отцы города ликвидировали это устрашающее название ("Искра") и переименовали в богобоязненное Пюхавайму (Святого духа), вероятно, в пику величайшему антихристу современности, разжегшему из искры огромное пламя.

Молодых романтиков сразу, не откладывая дела в долгий ящик, начали приобщать к морскому порядку. С этой целью к нам приставили молодого офицера, под руководством которого мы начали постигать основы гальюнных наук. Офицер был плюгавый, с носом картофелиной и лицом, обильно усыпанным веснушками, что позволило нам обозвать его "утенком". Прозвище это на долгие годы прочно пристанет к нему и пройдет с ним от Одессы до Владивостока. "Кто ваш отец?" -- спрашивал "Утенок". "Военнослужащий!" -- отвечал романтик. "Отлично. Дисциплину знаешь -- драить гальюн!" Безгранично влюбленный в море романтик брал швабру и шел убирать гальюн, где другой замордованный "Утенком" пацан написал еще раньше на стене стихи непристойного содержания:

Кто море видел наяву

Не на конфетном фантике,

Кого е..., как нас е...,

Тому не до романтики.

В помощниках при "Утенке" состояли старшина роты-- курсом выше -Вячеслав Аникии и командир эстонского взвода Илмар Вилипо, замечательные парни, с которыми я дружил потом до окончания ими училища.