Лев Безыменский - Тайный фронт против второго фронта

Что касается Болгарии, то здесь УСС сделало ставку на крупного местного банкира Ангела Куямдинского, эмигрировавшего в США (его состояние оценивалось в 15–20 миллионов долларов). Нью-йоркское бюро УСС установило, что у Куямдинского сохранились большие связи при дворе царя Бориса. Банкир, как констатировали его новые покровители, «был настроен весьма проамерикански», а кроме того, имел контакты с македонской фашистской организацией ИМРО — вплоть до того, что участвовал в финансировании нашумевшего убийства югославского короля Александра I и французского министра иностранных дел Луи Барту в 1934 году.

Все это полностью устраивало разведывательное ведомство: Куямдинский получил кличку Кисс и стал агентом УСС. Был разработан план: дать Киссу документы представителя бюро экономической войны США и послать, разумеется, в Стамбул; находясь там, он должен был завязать связи с царским двором в Болгарии и деятелем ИМРО И. Михайловым. На операцию были ассигнованы ни много ни мало 220 тысяч долларов, с задачей создать в Софии группу, на которую можно было опираться (вплоть до попытки свергнуть правительство и оторвать Болгарию от «оси»). План весьма понравился в Вашингтоне.

Каково же было разочарование, когда из Берна от Даллеса поступило сообщение: Кисс известен как корыстолюбивый делец и авантюрист, и «ни один солидный болгарин не станет с ним связываться». Но Донован не обратил внимания на сигнал. «Полковник» Кисс, прибыв в Стамбул, быстро был взят на учет германской разведкой, все его связи в Софии становились известными в Берлине. Там узнали, что он встречается с болгарским послом в Турции Балабановым, который, связавшись с Софией, якобы предложил переговоры об «отходе» от Гитлера. Донован бил в барабаны, такой, мол, успех! Однако выяснилось, что все это выдумки. Кисс оказался «болтуном» (заключение бюро американской контрразведки на Средиземноморском театре военных действий).

Афера болгарского банкира не принесла лавров американцам. Немногим больше дал «балканский план» в Венгрии. Здесь американская стратегическая разведка снова поставила все на одного агента — упоминавшегося выше подполковника фон Хатца. От него сначала ожидалось многое: во-первых, организация переговоров о выходе Венгрии из войны (это обещал Хатц от имени своих будапештских единомышленников). Еще больше устраивало УСС предложение Хатца заключить «соглашение с представителями венгерского генерального штаба о сотрудничестве в сфере разведки». Прямо скажем: предложение весьма необычное, ибо шла осень 1944 года, Венгрия и США находились в двух различных лагерях, причем венгерская сторона вызывающе игнорировала требование о безоговорочной капитуляции. Однако Колемэн и Макфарланд сочли возможным вести переговоры. Переговоры, явно нарушавшие все союзнические обязательства (!), шли в весьма практической сфере, а именно — о посылке американской секретной миссии в Будапешт, где она должна была вступить в скрытый контакт с венгерской разведслужбой. Размечтавшийся Макфарланд предлагал — ни более ни менее — стать «нашим (американским) уполномоченным в венгерском генштабе, нашим главным представителем и агентом в Центральной Европе». Как видим, прямая параллель с методами, применявшимися в Румынии (миссии Честлена и Визнера).

Что же касается политического смысла намеченной операции, то, как доносил один даллесовский агент, следует полагать, что «венгры будут сотрудничать только в том случае, если западные державы оккупируют Балканы и защитят Венгрию от Красной Армии, которая приближается к ее восточной границе». Знакомая, знакомая песня! Да, в Вашингтоне прекрасно понимали, в чем дело: в соответствующей директиве объединенного комитета начальников штабов говорилось, что «в случае если Венгрия выразит желание вести переговоры о заключении сепаратного мира, то предложения надлежит передать самым срочным образом начальникам штабов для вручения государственному департаменту». Заметьте: для передачи, а не для немедленного отклонения!

Почему появились такие формулировки в директиве будущей миссии? Да потому, что практическая работа по подготовке была поручена двум хорошо нам знакомым по переговорам 1943 года лицам: Даллесу (Баллу) и Тайлеру (Робертсу). Сведения об их переговорах с Гогенлоэ достигли Будапешта, и правительство премьер-министра Каллаи, уже давно искавшего связей с США, направило в Швейцарию очередного эмиссара, директора Венгерского национального банка Липота Бараняи. Бараняи хорошо знал Ройала Тайлера по тем временам, когда последний был в Будапеште в конце 20-х годов финансовым контролером Лиги Наций. В задачу Бараняи входило выяснить отношение США к «русскому вопросу» и к возможности спасения хортистского режима. В то же время Бараняи было поручено намекнуть американской стороне, что Венгрия не может порвать с «осью», пока американские и английские войска находятся «далеко от Венгрии».