О Рогова - Богдан Хмельницкий

- Беги с нами! - предложила Катря.

- Нет, панна, стар я, чтобы бросить родную семью. Эх, панночка, жалко мне вас! - прибавил он. - Не так жалко старую пани, ей все равно скоро умирать, а вам бы только жить начинать. Ну, что бы там ни было, - решил он, махнув рукой, - а старый Петро попробует вас спасти. Выйдите вместе с пани за сенной сарай, там я буду вас ждать и захвачу вам обеим крестьянской плахты и свиты, возьму их тайком у невестки; только торопитесь, теперь самое время, не то попадете в руки хлопам.

Катря побежала назад, в страхе посматривая на людскую; ей казалось, что вот-вот сейчас ее схватят, она крестилась и шептала молитву. Ей надо было еще забежать к Олешке, жившей наверху в светелке, и она, поднимаясь по лестнице, постоянно оглядывалась по сторонам, боясь встретить кого-либо из прислуги. Но хлопы в это время находились по другую сторону дома, и три женщины, никем не замеченные, проскользнули к сенному сараю, стоявшему поодаль от остальных построек, подле господского парка.

Старый Петро уже ждал их и повел в парк. Он угрюмо молчал, не отвечал на расспросы пани и быстро шагал по извилистой тропинке, терявшейся в сплошной стене густых кустов. Они дошли до небольшого озерка и свернули немного в сторону к невысокому пригорку с какой-то полуразрушенной беседкой. Подле пригорка лежала куча камней, набросанная как попало, может быть свалившихся сверху; сбоку лежал довольно большой камень. Петро отвалил его, разрыл немного лежащий на земле щебень и взялся за скобу потайной двери, сделанной на подобии люка. Дверь со скрипом поднялась, за нею открылся ход с несколькими ступенями. Пахнуло сыростью, гнилью... Женщины невольно отступили назад...

- Идите, идите! - торопил Петро.

Они спустились по лестнице. Петро вынул из кармана огниво и тонкую восковую свечу. Он высек огня, зажег свечу и только тогда запер люк.

- Ну, теперь с Богом! - сказа он, набожно крестясь. - Свечку эту я взял от образа, нечистая сила не посмеет тронуть нас; идите за мною смело, ход этот приведет нас за три версты от имения, к "Дикому Овражку", а там ждут вас добрые кони, Петро обо всем позаботился.

Восковая свечка едва теплилась и слабо освещала стены узкого, низкого коридора. Кое-где в стенах попадались какие-то странные углубления, Петро со страхом от них сторонился.

- Много здесь душ погублено, ой, много! - со вздохом сказал он.

Действительно, кое-где валялись черепа и под ноги попадались человеческие кости.

- Давно это было, - говорил Петро, - один из панов рассердился на хлопов и задумал погубить их. Всех их загнали сюда в подземелье, и мужчин, и женщин, и детей, и уморили голодом, а пан приходил в беседку, слушать их стоны и тешился их мученьем. Вот с тех пор и бродят здесь приведения, но нам их нечего бояться: святая свеча всех их разгонит.

- А отчего, Петро, ты знаешь этот ход? - спросила Катря.

- Потому, панночка, что я не в первый раз иду здесь, - отвечал он. Третий раз в моей жизни приходится мне спускаться сюда. Раз, когда я был еще мальчиком, я нечаянно набрел на этот ход, тогда он еще не был завален камнем. Забраться-то, забрался шутя, а едва выбрался; целые сутки водила меня нечистая сила; от страха все у меня в голове помутилось, да видно молитва матери спасла, выполз я таки в "Дикий Овражек" и долго потом боялся этого места.

- А второй раз? - спросила Катря.

- Я был уже на службе у пана Адама, лет пятнадцать тому назад; пани, верно, помнит, как пан Адам сам хотел посмотреть потайной ход и пошел сюда с отцом Василием и несколькими слугами. Мы прошли по этому ходу взад и вперед, потом пан велел завалить дверь камнем, и с тех пор я уже здесь больше не был.

Более получаса шли они по извилистому ходу, как вдруг вдали замерцал слабый свет. Это был уже выход в "Дикий Овражек", узкое небольшое отверстие, заросшее травой и кустарником. Пришлось пролезать ползком, после чего все очутились на свободе и могли вдохнуть полной грудью свежий воздух. Трое коней ждали их в овражке, их привел маленький девятилетний Гриць, любимый друг Петра, готовый за него в огонь и воду.

- Куда же мы поедем? - в нерешительности спросила Катря.

- Право не знаю, до Киева далеко, а в окрестных имениях также неспокойно.

- Если пани и молодая панна пожелают послушать совета старого Петро, то им всего лучше ехать в соседний монастырь. До монастыря верст двадцать с небольшим; кони добрые, донесут вас скоро, да и путь туда лежит в стороне от большой дороги.

- Спасибо, Петро, - с благодарностью сказала пани воеводша, - Бог вознаградит тебя за твою верную службу!