М Ройзман - Все, что помню о Есенине

{233} "Вот я русский поэт, ты меня звал?". Полковник спрашивает: "Что ты делаешь?" Поэт отвечает: "Стихи пишу". Полковник Ломан читает ему нотацию и посылает его в лазарет выносить урыльники".

... В общем, в Царском Селе не жизнь была у Есенина, а разлюли-малина!

А кто же устроил его на службу в лазарет, верней, лазареты (солдатский и офицерский) в Царском Селе? "Антимонархист" Н. Клюев, который давно был знаком с полковником Д. Н. Ломаном, начальником лазаретов в Царском Селе.

Может быть, перед царскосельской службой были какие-нибудь предпосылки к верноподданнической "клятве" Сергея царю-батюшке?

В 1913-1914 году Есенин работал в типографии Товарищества И. Д. Сытина на Пятницкой, состоял в подпольном рабочем кружке, распространял прокламации, принимал участие в политической забастовке, подписал письмо против меньшевиков, которые настаивали на ликвидации подпольной социал-демократической партии. В письме рабочие требовали демократической республики, конфискации помещичьих земель, восьмичасового рабочего дня. Это письмо было адресовано членам 4-й Государственной думы Р. В. Малиновскому, который оказался провокатором. Он передал письмо в московское охранное отделение, и там в "Журнале наружного наблюдения" за No 575 с установкой на С. А. Есенина, проживающего по Строченовскому переулку, в доме No 24, квартире No 11, была дана поэту кличка "Набор", и филеры не спускали с него глаз.

Сергей пишет своему другу юности Г. А. Панфилову:

"Ведь я же писал тебе: перемени конверты и почерка. За мной следят, и еще совсем недавно был обыск у меня на квартире... Письма мои кто-то читает, но с большой аккуратностью, не разрывая конверта... Я зарегистрирован в числе всех профессионалистов" (С. Есенин. Собр. соч., т. 5, стр. 104 и 108.).

Среди рабочих типографии, среди подпольщиков шли аресты. Есенин ждал такой же участи. Гражданская, жена Сергея Анна Романовна Изряднова, которая работала в той же типографии, рассказывала, что опасно было не только отдавать по назначению прокламации, расклеивать их, но и трудно было выносить на улицу. При выходе из {234} типографии стояли сторожа, городовые, филеры, они грубо обыскивали рабочих. Есенин придумал хитрую уловку: идет жена или экономка инженера, бухгалтера из типографской лавки, несет корзинку. Есенин тут как тут: "Разрешите донести!" Женщина рада избавиться от ноши, отдает. Сергей улучит момент и положит прокламации поглубже в корзину или сумку. А перед воротами скажет:

"Знаете, сейчас начнут обыскивать, все у меня перевернут. Возьмите, я вас догоню!" Женщина выходит, полицейские ее не трогают, А Есенина обыскивают с пристрастием: "Как же!.. "Набор"!" А он за углом догонит женщину, опять ее ноша в его руках, воспользуется минутой, вынет прокламации и отправит в карман. У своего дома женщина благодарит Сергея, иногда дает баранку, конфету. Есенин тоже благодарит женщину, и оба, довольные друг другом, отправляются в разные стороны.

- А если бы женщина отказалась от услуг Сергея? - спросил я.

- Да что вы! - сказала Анна Романовна.- Золотые кудри, синие глаза. Какая женщина не доверится херувиму?

Теперь читателю ясно, что стоит утверждение литературоведа Юшина о "клятве" Есенина на верность царю 14 декабря 1917 года (по старому стилю). Не могу умолчать, что литературовед подчеркивает: все это произошло после Октябрьской революции, то есть спустя два с половиной месяца после нее. А кто же не помнит известные строки Сергея:

Хотя коммунистом я не был

От самых младенческих лет,

Но все же под северным небом

Винтовку держал за Совет.

С. Есенин. Собр. соч., т. 3, стр. 268.

Я не устану повторять, что в своих стихах Сергей не лгал, а исповедовался! Что же выходит? Литературовед, называя Есенина великим национальным русским поэтом, не верит его стихам. А если верит, возможно ли, чтобы Сергей рисковал своей жизнью, борясь с оружием в руках за Советскую власть, а спустя два с половиной месяца ставил на карту свою жизнь, давая клятвенное обещание на участие в монархическом перевороте?

{235} Надо об этом писать? Необходимо. Книгу литературоведа П. Юшина читает огромная масса читателей, а его покаянное письмо в "Вопросах литературы" разве что известно узкому кругу специалистов. Ведь собиратели Есенинианы, писатели, читатели, критики звонили мне по телефону, присылали письма, останавливали на улице, задавая один и тот же вопрос: "Неужели Есенин был монархистом?" "Правда, что Есенин хотел снова посадить на трон царя?"