Борис Романов - Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала…

Понятно, что «другое место» — это Россия. Таким образом, при любом раскладе Вильгельм хотел войны именно с Россией [121, глава 10].

И в заключение, специально для многочисленных нынешних «красных» оппонентов, которые обычно игнорируют и как бы не замечают вышеприведенные доводы, процитируем В. И. Ленина:

Немецкая буржуазия, распространяя сказки об оборонительной войне с ее стороны, на деле выбрала наиболее удобный, с ее точки зрения, момент для войны, используя свои последние усовершенствования в военной технике и предупреждая новые вооружения, уже намеченные и предрешенные Россией и Францией [60, т. 26, с. 13–23].

Статья «Война и российская социал-демократия» была написана Лениным в сентябре 1914 года и явилась фактически манифестом ЦК РСДРП (большевиков) по отношению к войне. Как вы думаете, почему Ленин, известный германофил, так написал? Ответ прост: потому что это для всех было тогда очевидно. И это было не просто «личное мнение» большевистского вождя. Манифест был напечатан 1 ноября 1914 года в виде передовой статьи в № 33 центрального органа РСДРП — газете «Социал-Демократ» и получил широкое распространение в России и за границей. В качестве официального документа, излагающего позицию РСДРП по отношению к войне, манифест ЦК РСДРП был послан Международному социалистическому бюро (исполнительному органу II Интернационала) и в некоторые социалистические газеты Англии, Германии, Франции, Швеции, Швейцарии. В России полный текст манифеста был напечатан в большевистской газете «Пролетарский Голос» № 1, изданной ПК РСДРП в феврале 1915 года [90] См. примечания к 20 манифесту В. И. Ленина «Война и российская социал-демократия» // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. C. 13–23. .

Кстати, и в 1904 году после начала Русско-японской войны некоторые большевики сквозь зубы признавали, что царское правительство, когда угроза войны стала реальной, делало многое для сохранения мира с Японией (и шло на очень большие уступки). Признавали — и это при всей ненависти к самодержавию. Почему признавали? Потому, что тогда это было очевидно. Даже врагам самодержавия.

Этой цитатой из статьи Ленина можно поставить жирную точку в дискуссиях о том, кто развязал Первую мировую войну, и могла ли Россия ее избежать.

Что касается лично Николая II, то можно не сомневаться, что он делал все возможное для предотвращения войны — хотя бы потому, что знал из предсказаний и пророчеств, что эта война закончится катастрофой для России и трагедией лично для него и его семьи.

Следующие два дополнения («Слить Сербию» и «Союз с Германией») относятся не к историческому анализу, а к так называемой альтернативной истории. Я помещаю их здесь только потому, что на исторических форумах «красные» (а иногда также и либеральные) оппоненты неоднократно поднимали эти темы.

Итак…

«Чтобы не допустить войны, Николаю II надо было просто отказаться от любой формы защиты интересов Сербии, просто слить Сербию», — такие не вполне адекватные заявления оппонентов мне неоднократно приходилось читать на форумах (фраза «слить Сербию» — это именно их выражение).

Вообще-то странно (даже, пожалуй, смешно) слышать это от «красных», считающих себя «государственниками» и «патриотами». Ведь в 1998–1999 гг., вспомните, как возмущались в России тем, что Ельцин не пошел до конца в защите интересов Сербии. И до сих пор ему этого не простили ни русские патриоты без кавычек, ни «патриоты»-политиканы. А ведь это была уже далеко не та православная Сербия начала XX века, и далеко не та, не царская Россия того времени. И в конце XX века РФ уж точно не могла ввязаться в войну против НАТО — раздавили бы нас в считанные месяцы.

А в Первую мировую войну к марту 1917 года Россия была на пороге победы вместе с союзниками. Значит, Государь был прав!

Но, тем не менее, давайте обсудим эту тему.

Отчасти ответ уже был дан ранее: Вильгельм в любом случае нашел или создал бы повод для развязывания войны.

Что касается Сербии, то (не говоря уже о моральной стороне дела) «слить» ее ее для Государя было абсолютно невозможно, потому что ни российская аристократия, ни армия, ни сам русский народ этого не допустили бы. Если бы, предположим, с начала обострения ситуации на Балканах (примерно 1909–1912 гг.) Государь захотел бы каким-то образом снизить всенародную поддержку Сербии (во всех слоях общества), ему бы это не удалось. Возможно, две-три малотиражные газетенки и поддержали бы эту линию, но результат был бы только тот, что Дума потребовала бы их закрытия или нашлись бы патриоты, которые разгромили бы редакции этих газет.