Александр Доманин - Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники

Ситуацию взорвало то, что начиналось как мелкое происшествие. Один пьяный катакинец из свиты Сэчебеки попытался украсть конскую упряжь, принадлежащую Борджигинам (а по Рашид ад-Дину — коня из табуна Темучина). Белгутэй, как известно, отвечавший за ханских коней, схватил вора (который, возможно, и вором-то не был, а просто спьяну перепутал коновязи). Бури-боко вступился за своего человека, Белгутэй воспротивился. Тогда Бури-боко, уже порядком заведенный происходящим на пиру, выхватил меч и ударил Белгутэя в плечо. Рана была несерьезной, и Белгутэй, зная, как важен этот пир для Темучина, попытался погасить ссору: «Опасного со мной ничего нет, и я сохраняю хладнокровие и дружелюбие. Одного только и боюсь, как бы из-за меня не перессорились младшие и старшие братья, которые только что примирились и соединились».{Удивительно, но это, абсолютно прямое свидетельство того, что до этого пира юркинцы и сторонники Темучина находились в явном разладе, до сих пор не замечалось историками-монголоведами. Между тем, оно четко указывает на то, что же было основной причиной пира в Ононской дубраве: а именно, возможность двух недружественных до этого групп прийти к примирению и согласию.} Однако кровь, струившаяся из плеча Белгутэя, взывала к отмщению. Обе стороны, уже не реагируя на уговоры вождей, похватали все, что можно было использовать как оружие — дубины, колотушки, даже бурдюки с кумысом — и началась грандиозная драка. Для Темучина, да и для Сэче-беки эта распря была как кость в горле, но сделать они уже ничего не смогли. Море выпитого кумыса сделало свое дело (Юань ши, цзюань 1).

В ожесточенной свалке победу одержали сторонники Борджигинов, которые захватили и обеих старух — первых возмутительниц спокойствия. Хрупкий мир вновь был нарушен, однако так велико было желание Темучина пойти на мировую, — китайские войска уже начали теснить татар на запад, — что даже после такого инцидента обе стороны возобновили переговоры о союзе. Юркинских ханш возвратили, между двумя ставками засновали гонцы, но времени оставалось в обрез: Темучину нужно было исполнить то, ради чего чжурчжэни выпустили его из плена. Вангин-чинсян, китайский руководитель похода, к тому времени гнал татар вверх по реке Ульдже{Ульджа — ныне река Улдз-Гол в северо-восточной Монголии, в междуречье Онона и Керулена.} и ожидал от монгольского хана обещанной помощи.

Тот послал к Тогрил-хану гонца с просьбой присоединиться к походу на татар: «Татары наши старые враги. Они губили наших дедов и отцов. Поэтому и нам следует принять участие в настоящем кровопролитии». Кераитский хан в очередной раз согласился помочь своему названому сыну. Вскоре объединенное монголо-кераитское войско обрушилось на татар, укрывшихся в урочищах Хусуту и Нарату вблизи Ульджи. К походу пригласили присоединиться и юркинцев, но те к месту сбора не явились.

Оказавшиеся меж двух огней татары потерпели полное поражение. Монголо-кераитская рать выбила их из укреплений и на равнине окончательно разбила. Предводитель татар Мегуджин-сеулту был убит, победители захватили большую добычу. Огромная масса полоненных татар была разделена между двумя вождями. Так Темучин получил значительное количество новых подданных, которые вскоре влились, хотя и на вторых ролях, в монгольское войско. Тогда же, кстати, в одном из татарских стойбищ был подобран мальчик в парчовой шубке, подбитой соболями. Это и был знаменитый впоследствии Шиги-Хутуху, будущий Хранитель Ясы Чингисхана (то есть, верховный судья всех монголов) и вероятный автор «Сокровенного Сказания»{Так по Рашид ад-Дину. Все же более вероятно, что появление юного Шиги-Хутуху в ставке Темучина относится к 1184 году. С этого времени в «Сокровенном Сказании» местоимение «они» заменяется на «мы», да и в 1206 году Шиги-Хутуху предстает в «Сказании» вполне взрослым человеком.}.

Отплатили союзникам за победу и китайцы. Обрадованный Вангин-чинсян от лица императорского правительства присвоил двум степным вождям высокие, согласно китайской иерархии, официальные титулы. Тогрил получил очень значительный титул «вана» — второй в китайском церемониале, сразу вслед за императором — «ди». Темучин получил звание «джаутхури» — это можно перевести как «полномочный комиссар на границе». Для монгольских кочевников, людей очень простых, эти звания значили немало. Они ясно указывали на союз двух вождей с одной из сильнейших держав того времени, и это означало, что их авторитет, пусть и номинально, подкреплен отныне могучей силой.