Борис Григорьев - Швеция под ударом. Из истории современной скандинавской мифологии

Упомянутый выше А. Булахтин рассказал корреспонденту «Известий», что по возвращении U-137 на базу капитан 1 ранга И. Аврукевич был уволен из рядов вооруженных сил, а капитан 3 ранга А. Гущин снят с должности и списан на береговую службу. Я предпринял попытку разыскать хоть кого-нибудь из членов экипажа U-137, но сделать это в условиях распада государства, которому они тогда служили, практически невозможно. Я получил данные о том, что часть офицеров, плававших на лодке, сейчас, возможно, проживают в Калининградской области, а остальные обосновались в прибалтийских странах. Что касается главных участников событий с нашей стороны, Иосифа Аврукевича и Анатолия Гущина, они категорически отказываются встречаться с кем бы то ни было, что неудивительно. Их личная вина в этом инциденте очевидна. Зато их бывший коллега — замполит Беседин, — напротив, не чурается корреспондентов, особенно шведских. Да и в Швеции он частый гость. По имеющимся у меня сведениям, он даже читает там какие-то лекции. Наверное, что-то вроде «партийно-политического обеспечения посадки подлодок на мель в водах нейтрального государства». Налицо комплекс Герострата!

Что же стало с самой лодкой?

Ходили слухи, что U-137 давно разрезали автогеном «на иголки», а металл отправили на переплавку, чтобы заставить служить его в другом месте своей страны. Утверждали также, что ее перекупил какой-то досужий миллионер то ли из Бельгии, то ли из Голландии и устроил из нее аттракцион для туристов, где основным пунктом программы является угощение в импровизированном баре напитком «Whiskey on the Rocks».

В шведском городе Скара, в парке развлечений «Летняя страна», имеется подводная дизельная лодка, привезенная из Голландии, куда в постперестроечные годы Балтийский флот отправил ее на лом.

Она тоже носит номер U-137, хоть и не является ею. Там она считается «символом нарушения шведских территориальных вод советскими моряками». Интересно, как таким символом может служить другая лодка? Кто объяснит такой парадокс шведским ребятишкам?

Недавно председатель оргкомитета Клуба моряков-подводников капитан 1 ранга И.К. Курдин, служивший старпомом на погибшем впоследствии у берегов США атомном ракетоносце К-219, передал мне одну фотографию, на которой я сразу узнал до боли знакомый силуэт. Один из его знакомых сделал этот снимок в Кронштадте в середине 1990-х. С-363, проржавевшая и помятая, стоит со своими собратьями в каком-то отстойнике и терпеливо ждет своей участи. Какой?

Да, незавидная у нее оказалась судьба. А жаль.

Подводная лодка С-363 этого не заслуживает. Она ни в чем не виновата.

Впрочем, безвременье в армии и во флоте продолжается, и бедный корабль не одинок в своих мытарствах.

О причинах появления советской субмарины в Швеции говорилось и до сих пор говорится самое разное, но большинство СМИ и официальная пропаганда страны сходятся на том, что она появилась там преднамеренно и с разведывательной миссией. Ни один здравомыслящий военный моряк, политик, журналист или контрразведчик Швеции никогда не поверит в то, что русские могли поставить на карту свои отношения со Швецией ради эфемерной цели высадить или взять на борт своего секретного агента, собрать данные об обороне Карлскрунской базы и т.п. О советских военных и политиках можно было говорить много, но такими глупцами они никогда не были.

А вот двумястами годами раньше такой риск был вполне оправдан.

В морских войнах на Балтике в конце XVIII столетия решающее значение приобретала гидрографическая осведомленность. Навигационные условия в Балтийском море были осложнены наличием мелей, рифов, шхер и сложной конфигурацией береговой линии. Не удивительно, что потери военно-морских флотов по навигационным причинам превышали боевые. Недостаток гидрографической информации сильно влиял на ход сражений и вынуждал моряков делать промеры глубин уже в ходе боя, что, конечно, суживало возможности манёвра и скорость эскадры.

Отношения Швеции с Россией в конце XVIII в., мягко говоря, были натянутыми. Швеция еще не отказалась от политики реванша и восстановления королевства в прежних границах. Уже с середины XVIII в. все прибалтийские страны установили строгий режим в части обращения с гидрографическими сведениями, а шведы ввели запрет на публикацию подробных карт не только морских портов, важных в военном отношении, но и других участков побережья.

Естественно, это вызывало у соседей обратную реакцию: возникало стремление при каждом удобном случае организовать тайные съемки и раздобыть недостающую информацию.