Борис Григорьев - Швеция под ударом. Из истории современной скандинавской мифологии

Посол ушел, чтобы доложить в Москву результаты своей беседы с Улльстеном.

Судя по всему, одним из препятствий во всём деле с лодкой стало присутствие двух дипломатов в Карлскруне. Шведские политики и чиновники, как мы узнали потом, не были едины в том, как и где проводить опрос (допрос) А. Гущина. Многие члены правительства допускали, что можно было согласиться с русскими и опросить его на борту лодки, но как туда пустить двух дипломатов? Другие утверждали, что опрос на борту лодки принципиально невозможен для Швеции, он должен состояться либо на берегу, либо на шведском судне, но из-за этих чертовых русских дипломатов место опроса должно быть выбрано за пределами запретного района.

Как будто 60 иностранцев на борту U-137 уже несколько суток не сидели в запретном районе и не наблюдали за всем происходящим! Если уж быть до конца последовательным, то лодку надо было снять с мели в тот же день, как ее обнаружили, и отвести за границы секретного района.

Также головную боль для военных при выборе условий для опроса представляли журналисты. В конце концов был выбран вариант опроса Гущина на шведском судне за пределами запретного района: и журналистов не будет, и за дипломатами присмотреть будет куда легче!

В этот день береговая артиллерия сделала 2 пробных выстрела в непосредственной близости от места аварии. В сочетании с тем, что острова вокруг лодки буквально кишели перемазанными сажей шведскими десантниками, выстрелы выглядели довольно провокационно. По этому поводу мы заявили шведским военным протест и по телефону доложили об этом Е.П. Рымко. В посольстве быстро реализовали нашу информацию: советник-посланник позвонил Л. Лейфланду и тоже не преминул выразить протест в связи с неадекватными действиями шведских военных в районе аварии.

Больше береговая артиллерия шведов над головами наших подводников не стреляла. Ответственный за инцидент полковник Данквардт рассказал журналистам, что стрельба была пробной, и что артиллеристы проверяли свою готовность.

— … Мы учимся, ведь вся наша подготовка ориентирована именно на такие ситуации, — поведал он газете «Сюдсвенска дагбладет». (Интересно было бы посмотреть, как шведы подготовились бы к еще одному такому визиту иностранцев в Карлскруну.)

Перси Бьерлинг дал интервью газете «Афтенпостен», в котором так прокомментировал наше поведение:

— Как себя ощущают русские дипломаты? — Не знаю, они проявляют себя скупо: это входит в их обязанности, и люди они бывалые. — Были ли у них комментарии на сообщения в прессе? — Они обрадовались, когда начальник штаба обороны Шубак заявил по телевидению, что как военный человек командир подводной лодки действует правильно. Другой реакции я что-то не заметил.

Перси Бьерлинг — тоже бывалый человек. И не только в области подводных плаваний, но и в деле сбора информации. Мы предполагали, что все наши телефонные переговоры с посольством прослушивались, но в субботу получили однозначное подтверждение этому. Когда мы вели разговор с Е.П. Рымко, в беседу неожиданно вклинился Бьерлинг, который попросил владелицу гостиницы Гуниллу Андерссон подсоединить его к нашему телефону. Возможно, Гунилла уже и без этой просьбы военного разведчика заблаговременно подключила его телефон к линии, но как бы то ни было, прокол был очевиден. Такие вот «мелочи» и приводят к большим провалам.

Мы не обижались на нашего гида, соглядатая и охранника. В конце концов, он выполнял свою работу. К тому же он реабилитировал себя в наших глазах хотя бы тем, что расщедрился на следующий день на виски. Свои напитки мы уже «конзумировали», а покупать спиртное в городе втридорога мы не хотели. Впрочем, не исключено, что и Бьерлинг угощал нас не своим, а «служебным» виски.

Примерно в то же время, когда мы сидели в ресторане «Стекхюсет», трое сотрудников ФАО, скрывшись в трюме катера береговой охраны, делали новые замеры на радиоактивное излучение подлодки. Накануне они измеряли гамма-излучение, которое свидетельствовало о наличии в лодке радиоактивных материалов, но не доказывало, что на борту было атомное оружие. Теперь они попытались измерить количество нейтронов в этом излучении. Если счетчик покажет наличие нейтронов, то вопрос станет ясен: в торпедном отсеке у русских находится ядерное оружие.

Но на сей раз стрелка счетчика нейтронов, с трудом добытого военными в университете в Лунде, стояла на месте.

Версия о наличии на борту подлодки атомного оружия, подсказанная шведам американскими друзьями, вроде пока не подтверждалась.