Шарль де Голль - Военные мемуары. Том 3. Спасение. 1944-1946

Некоторым командирам, не выполняющим приказы, я тут же предложил выбор: или безоговорочно подчиниться командующему военным округом, или отправиться в тюрьму. Все выбрали первое. Я покидал Бордо, надеясь, что ситуация здесь будет улучшаться.

Я направился в город Сент проверить, как обстоят дела в войсках полковника Адлина. Провинция Ла Сентонж, где флаги освобождения виднелись в окнах всех домов, жила в состоянии тревоги. Дело в том, что немцы занимали, с одной стороны, Руайан и остров Олерон, а с другой — Ла-Рошель и Ре. Под прикрытием мощных оборонительных сооружений они готовились к наступлению крупных сил союзников. Действия генерала Шеванс-Бертена [20] Шеванс-Бертен Морис (1910–1996), деятель движения Сопротивления в метрополии, с 1940 член группы «Борьба», получил звание генерала за героические усилия во время освобождения Франции. — Прим. ред. , которому было поручено в неразберихе первых дней после освобождения координировать, по мере возможности, операции наших внутренних сил на юго-западе страны, вынудили адмирала Ширлитца, командовавшего центром сопротивления Ла-Рошели, оставить Рошфор. Но проходили дни, а перед немцами были только наши партизанские войска, полностью лишенные тяжелого вооружения, артиллерии, танков, самолетов. В любой момент противник мог перейти в наступление. Наши внутренние части, представляющие из себя все те же плохо организованные партизанские отряды, подтягивались из Жиронды, из обеих Шарант [21] Существует два департамента — Шаранта и Морская Шаранта. — Прим. пер. , Вьенны, Дордони и т. д. Они горели желанием сражаться, но были лишены практически всего необходимого для боевых действий на фронте. К тому же, не имея ни тыловых служб, ни припасов, они находились на полном самообеспечении. Следствием чего были частые беспорядки, а также злоупотребления, которые позволяли себе те или иные командиры, превышающие свои полномочия. Наконец, в общий хаос вносило свою лепту вмешательство «Комак» и его агентов. Жан Шюлер, комиссар республики в районе Пуатье, префект Водрей и мэры сталкивались с многочисленными трудностями.

Полковник Адлин старался прекратить смуту. На линии боевых действий в районе «мешков» у Руайана и Ла-Рошели он устанавливал посты, дислоцировал, по возможности, соединения регулярных частей и старался организовать их снабжение. После снабжения этих соединений необходимым вооружением и формирования из них единого ударного кулака было бы можно планировать наступление.

В Сенте я произвел смотр нескольким тысячам человек, плохо вооруженным, но полным боевого задора. Парад вышел впечатляющим. Затем я собрал вокруг себя разномастных офицеров, большинство из которых носили самолично присвоенные звания. Но все они справедливо гордились тем, что были добровольцами. Они волновались, видя, что среди них де Голль, который, в свою очередь, скрывал под напускной маской спокойствия свое волнение. Я сказал этим людям то, что должен был сказать. Я покидал их полный решимости добиться того, чтобы бои на Атлантическом побережье закончились победой французского оружия.

Орлеан стал последним этапом моей поездки. У меня щемило сердце при виде разрушений в городе. Комиссар республики Андре Марс изложил мне свои проблемы, которые он решал смело и с полным спокойствием. Впрочем, в его регионе, несмотря на все испытания, не было особых беспорядков. По контрасту с ситуацией на Гаронне настроения жителей прибрежных департаментов Луары казались весьма сдержанными. Следует отметить, что полковники Бертран и Шомель, командовавшие внутренними силами в районах Бос, Берри и Турень, сформировали регулярные батальоны и привели их к блестящим победам над немецкими войсками, отступающими на юг от Луары. И сразу же партизаны, освоившие воинскую дисциплину и испытывавшие гордость после этих боев, стали опорой порядка. В Бриси при виде прекрасного отряда, выстроившегося передо мной, я с грустью думал, какими могли бы быть силы Сопротивления, если бы правительство Виши не запретило кадровым военным возглавить эту зарождающуюся армию. Вечером 18 сентября я вернулся в столицу.

25 сентября, проведя два дня в 1-й армии, я отправился в Нанси, только что освобожденный войсками генерала Паттона. В Лотарингии захватчик всегда считался врагом, поэтому здесь не возникло ни одной политической проблемы. Общественному порядку ничто не угрожало, сознание гражданского долга было здесь совершенно естественным чувством. В этот день, слыша приветственные возгласы толпы на улицах де Мирекур, де Страсбур, Сен-Дизье, Сен-Жорж и де Доминикен, по которым я въехал в столицу Лотарингии, затем на площади Станислас, где я выступил с балкона ратуши, оценив выступления комиссара республики Шайе-Бера и мэра Пруве, получив послания ряда делегаций, видя настроения 2000 партизан, прошедших передо мной под командованием полковника Гранваля, я укрепился в мысли, что эта опустошенная провинция, часть которой все еще находилась в руках немцев, хранит веру в великое будущее Франции.