Святослав Рыбас - Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина

Конечно, и теперь взаимоотношения СССР и США могли бы развиваться в союзническом направлении, если бы Сталин согласился принять американский заем на новых, очень трудных условиях, далеких от идей Рузвельта.

14 сентября 1945 года, спустя две недели после капитуляции Японии, делегация членов Конгресса США под руководством У. Колмера прибыла в Москву и встретилась со Сталиным. В обмен на экономическую помощь американцы выдвинули ряд требований: вывести советские войска из Восточной Европы; не оказывать политической поддержки правительствам этих стран; раскрывать содержание торговых договоров с этими странами; сообщить, какая часть советского производства идет на вооружение; раскрыть важнейшие данные об экономике и дать возможность контроля правдивости этой информации; гарантировать защиту американской собственности; предоставить свободное распространение в СССР американских кинофильмов, газет и журналов.

Наличие у США атомной бомбы делало их позицию сверх-сильной.

Перед переговорами 4 сентября командованию ВВС США была поставлена задача: «Отобрать приблизительно 20 наиболее важных целей, пригодных для стратегической атомной бомбардировки в СССР и на контролируемой им территории».

В список городов для бомбардировки были включены: Москва, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Ленинград, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск, Ярославль.

Анализ ситуации показал, что даже после ядерного удара СССР будет в состоянии захватить Западную Европу и не будет выключен из военных действий. Планирование ядерной атаки продолжилось и продолжалось в полной уверенности в собственной неуязвимости до 25 сентября 1949 года, когда Советский Союза заявил, что у него тоже есть атомная бомба.

Однако вскоре А. Даллес представил в Белый дом доклад о национальной безопасности, который полностью менял направление деятельности спецслужб. Главная идея доклада: если США будут пассивны, они проиграют Советскому Союзу, поэтому следует проводить постоянные тайные подрывные операции против СССР и его союзников. Концепция Даллеса: 10 процентов обычной разведки и 90 процентов тайной войны.

Это означало вмешательство во внутренние дела советского блока, подталкивание его руководителей к ошибочным действиям, создание ситуаций, порождающих подобные действия.

(Здесь необходимо заглянуть на несколько лет вперед. Во второй половине 1952 года американцы сделали попытку узнать реакцию Сталина на возможную победу генерала Д. Эйзенхауэра на выборах президента США. Ответ Сталина был скептическим: «Избрание генерала Эйзенхауэра будет равносильно победе на выборах в Германии генерала Шляйхера».

Генерал Курт фон Шляйхер был избран канцлером Веймарской Германии незадолго до прихода к власти Гитлера. Но после избрания Эйзенхауэра Сталин ответил на новый зондаж, что «положительно» относится к предложению о возможности встретиться с Эйзенхауэром и «согласен сотрудничать… в ликвидации войны в Корее». По словам Сталина, «войну между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом нельзя считать неизбежной» и «наши страны могут и впредь жить в мире». Для неосведомленных людей эта фраза могла выглядеть отпиской. В действительности же за ней стоял глубокий смысл. Академик A. A. Фурсенко писал: «Создание Западного союза в 1947 г., а затем и НАТО в 1948 г. было воспринято Сталиным как приготовление США и их западных союзников к войне против СССР. Уроки внезапного нападения Германии на СССР в июне 1941 г. не были забыты. Синдром 1941 г. преследовал Сталина до последних дней его жизни. В конце 1940-х — начале 1950-х годов начались беспрецедентные по своим масштабам военные приготовления…» (Фурсенко A. A. Конец эры Сталина. «Звезда», 1999, № 12. http:// magazines.russ.ru/zvezda/1999/12/fursen.html)

Публикация в США ответов Сталина на вопросы корреспондента «Нью-Йорк Таймс» Дж. Рестона вызвала большой интерес американской печати и официального Вашингтона. Однако американцы фактически отказались от предложенной Сталиным встречи на высшем уровне, и советские надежды на возобновление сотрудничества не оправдались.)

Для Советского Союза события приобрели крайне жестокий характер. Теперь прежде всего требовалось проверить готовность его политической элиты к новому противостоянию.

За годы войны в стране выросло много нового, сложились своеобразные группировки в армии, промышленности, торговле и распределении товаров. В партийном руководстве это тоже было видно: достаточно посмотреть на персональный состав Специального комитета по атомному оружию, чтобы отметить присутствие в нем только сталинских выдвиженцев. Группа технократов Маленкова — Берии и ее кадры в партии, экономике, органах безопасности была доминирующей. В армии на роль лидера претендовал Жуков. В регионах укрепились клиентелы первых партийных секретарей. В самых же низах повседневной жизни ширилось настроение едва ли не анархической воли у демобилизовавшихся из армии солдат. В деревнях, испытывавших страшные тяготы, распространялось ожидание то ли роспуска колхозов, то ли разрешения вольной торговли.