Андреа Жапп - Ледяная кровь

Аннелета задыхалась. Но ярость удесятерила ее силы, и сестра-больничная вонзила ногти в искаженное от ненависти лицо Бланш, царапая, раздирая кожу, вырывая куски плоти. Убийственная хватка ослабла. Сестра-больничная схватила своего врага за плечи и скинула с себя. Ей удалось встать, и она ринулась к двери. Бланш, почувствовав боль во всех суставах, барахталась на полу, тоже пытаясь подняться. Она завопила, как одержимая бесами:

– Я вас ненавижу… всех! Сдохни, нищенка, сдохни! Несчастные безумицы, вот вы кто! Вы слишком тупые, чтобы понять, насколько опасны ваши химеры, ваши стремления к чистоте! Мир такой, каким он и должен быть!

И хотя Аннелету трясло, она все-таки сумела вытащить ключ из двери и запереть обогревальню со стороны коридора. Бланш руками и ногами колотила в толстую дверь, осыпая Аннелету проклятьями и оскорблениями.

Немного отдышавшись и придя в себя, Аннелета громко крикнула в ответ:

– Демон, вот вы кто! Мы никогда не остановимся! Вы можете нас уничтожить, но на наше место придут другие. Знайте, убийца, скоро за вами приедет сеньор бальи. Вам не удастся избежать его суда, и приговор будет суровым.

Но Аннелета ошибалась. Когда ранним утром приехал Монж де Брине в сопровождении двух жандармов, Бланш была мертва. Ее распухший посиневший язык свисал изо рта. Глаза, вылезшие из орбит, неподвижно смотрели на шкаф, в котором хранились чернильницы.

На дне некоторых непригодных чернильниц они нашли остатки разных порошков. По цвету и запаху Аннелете удалось определить некоторые из них. Это были яды, купленные за пределами аббатства или украденные из ее гербария. Вланш не дремала в обогревальне. Она охраняла богатую коллекцию ядов, собранных Жанной, а также манускрипты.

Вечером, через три дня после потрясающего открытия, сделанного Леоне и Клеманом при помощи Аннелеты Бопре в тайной библиотеке аббатства Клэре, Аньес забеспокоилась. Клеман, который так изменился, так отдалился от нее после своего возвращения из аббатства, исчез. Она осторожно поднялась по хрупкой лестнице, ведущей на чердак. Едва ее нога коснулась пола, как Аньес поняла, что на нее обрушилось новое ужасное бедствие. Вместе с Клеманом исчезла и его одежда. Она увидела записку, лежавшую на соломенном тюфяке.

Мадам, моя обожаемая матушка!

Мне пришлось взвешивать каждое слово, поскольку я решила, что это письмо будет коротким, иначе я исписала бы множество страниц толстого тома, признаваясь Вам в своей вечной любви. Три дня назад, глядя на этот папирус, я поняла, какой сильной любовью Вы любите меня, и эта уверенность является единственной вещью, которую я хочу увезти с собой.

Можно ли идти наперекор судьбе? Не знаю, но попытаюсь сделать это благодаря отваге, которую я унаследовала от Вас.

Ах, мадам, если бы Вы знали!.. Мой сон длился всего несколько секунд, но я поняла, что я Ваша дочь и как сильно Вы меня любите. Вот что я видела в этом сне. Я видела, как мы прогуливаемся на закате в роскошном саду замка Отон. Ваша рука лежит на моем плече, а я обнимаю Вас за талию. Мы смеемся, когда Вы то и дело путаете названия цветов, окружающих нас. Ах, мадам… какое блаженство! Такое короткое, но, возможно, оно еще наступит? Несколько стремительных мгновений до того, как я поняла, что я должна ускользнуть от рыцаря де Леоне и его союзников, от их абсолютной веры и чистой любви. Со своими врагами я решила сражаться в одиночку. Сон развеялся. Мне надо ехать.

Знайте, мадам, где бы я ни находилась, Вы всегда будете рядом со мной. Да хранит Вас Господь.

Я заклинаю небеса, чтобы на Вас не обрушились новые беды. Мадам, Ваша печаль доставит мне смертельные муки.

Живите как добрая фея, какой Вы и являетесь на самом деле.

Слезы душили Аньес. Она выпустила листок из рук, упала на колени. Из ее груди вырвался животный крик.

Позже, намного позже она опустилась ничком на пол от изнеможения.

Никогда! Она найдет ее, даже если ей придется босой обойти все королевство, обыскать каждый дом, каждую хижину. Она найдет ее!

Аньес резко встала на ноги.

Она никогда не смирится с отсутствием Клеманс.

Артюс д'Отон не оставил Эду де Ларне ни малейшего шанса отступить. Словно орел, схвативший свою добычу, он прижал Эда к стене общего зала и сказал убийственно-спокойным тоном:

– Вы скверный человечишка, Ларне, жалкий подлец, оскверняющий всю округу. Если на то пошло, я знаю, как заставить негодяев вроде вас расстаться с жизнью, и сделаю это без колебаний. Я получу от этого даже определенное удовольствие. Не Вводите меня в грех.