Рольф Бейер - Царь Соломон

А как обстоят дела с накопленным опытом самого Соломона? Его ощущение жизни опиралось на открытость и широту, выражающиеся в том, что традиционно принято называть Соломоновой мудростью , а в более поздние времена даже Соломоновым просвещением. Но в чем, собственно говоря, состояла Соломонова мудрость! Наш ответ открывает не известные доныне перспективы, в свете которых и визит таинственной царицы Савской получает новое объяснение.

Действительно ли она приехала, чтобы испытать мудрость Соломона загадками, или же она испытывала его совсем другим способом? Была ли она демонической фигурой, как ее хотела видеть более поздняя иудейская легенда, или основательницей ислама, как внушает Коран? Что влекло ее, чернокожую царицу, в Эфиопию, куда ее препроводили после освобождения Соломоном? Царица Савская открывает нам экзотические широкие перспективы.

Последние годы жизни Соломона кажутся омраченными крахом, так, мы не можем не заметить, что он был «человеком противоречий». Примирился ли Соломон со своим возрастом, может быть, он автор той библейской книги пророков, которая знает о «бренности жизни»? Дать ответ на эти вопросы пытается последняя глава.

Соломон был зачат в результате запретной страсти и преступления. Его мать Вирсавия стала нарушительницей супружеской верности. Его отец, нарушивший супружескую верность, убил мужа своей любовницы. На этом мрачном фоне произошло рождение Соломона. Ребенок приходит в мир с самого начала отягощенный наследием судьбы. Неизвестно, когда и где он узнал о преступной связи своих родителей, так как нет никаких сведений о детстве, юности и периоде возмужания Соломона.

Однако есть свидетельства того, что на него возлагались надежды. Его назвали Соломон («миролюбивый»), так, будто хотели изгнать мрачную тень пагубных страстей. Придворный пророк Нафан дал ему имя Иедидиа, «по слову Господа» (2 Царств 12.24). Имена эти — знаки надежды.

Как всякий сын, Соломон должен был особо относиться к тому, что отец и мать отяготили его заветами, влиянием и возможностями. Наследство Соломона было не из легких, так как образы отца-убийцы и матери-прелюбодейки огромным камнем давили на него.

Тот, кто хочет знать о сыне, должен, естественно, знать и об отце с матерью. Итак, мы расскажем историю Давида и Вирсавии, без которых Соломон не стал бы тем, кем он стал. Нужно показать Давида как можно более точно, ведь Соломон был полной противоположностью своему отцу.

Давид еще совсем молодым пришел ко двору царя Саула, того самого царя, который после столь блестящего начала впал в тяжелое старческое уныние. Давид пришел играть на гуслях, дабы игрой своей и пением смягчить «злого духа», овладевшего царем. Саулу понравился красивый юноша, тоска покидала его, когда Давид играл и пел. Давид был очень красив, но это не значит, что он обращался лишь к музам. Он стал оруженосцем царя. Свое боевое крещение он получил в сражении с Голиафом, единоборцем врагов-филистимлян. Давид случайно попал в сражение. Он собирался пасти овец своего отца Исаии. Ему еще не доставало возраста, когда начинают носить оружие, в отличие от своих братьев, которые находились на военной службе израильтян.

И вот стоит в долине дуба вызывающий ужас Голиаф, которого легенда наделила трехметровым ростом, облаченный в чешуйчатую броню, медный шлем и медные наколенники; при нем его страшное копье, конец которого отлит из железа. Напротив него Давид, одетый в одежды Саула, с мечом его. Это мешает ему при ходьбе. Итак, он снимает с себя все, берет пять гладких камней из ручья и кладет их в свою пастушескую сумку. С сумкой и пращою в другой руке приближается к Голиафу, который делает ошибку, обычную для всех героев. Он презирает молодого воина, который кажется красивым, но скорее всего изнежен, да еще и смуглый. Но победа достается Давиду, когда камень из его пращи попадает противнику прямо в лоб.

Мы не знаем, что произошло с мертвым Голиафом. Был ли он похоронен в каменном саркофаге, повторяющем форму человеческого тела, которые дошли до нас как свидетельства культуры филистимлян? Мы не знаем, но предполагаем, что филистимляне достигли более развитого уровня культуры. В то время, как израильтяне своих мертвецов клали в гроб без всяких затей или хоронили в специальных пещерах-гробницах, филистимлян хоронили в «гробах-людях». Как будто они рассчитывали жить после смерти, если камень обретет форму тела и одновременно увековечит их.