Джон Бэррон - Агент ФБР в Кремле. Успех операции «Соло»

Джек и ФБР постоянно слушали по радио Москву, ожидая сообщений. Но все, что они слышали, – это «сообщений нет». Москва все еще обсуждала судьбу операции. Затем в конце июня прозвучало сообщение, что «300 пар ботинок» (300 000 долларов) будут переданы, как планировалось ранее. Политический вердикт пересмотреть решение профессионалов из КГБ был вынесен, и тем, кто его вынес – Пономареву, Суслову и прочим, – в дальнейшем нелегко было признать, что они совершили ошибку.

В Советском Союзе Моррис и Джек всегда опасались за свою жизнь. К началу 60-х годов советские вожди перестали убивать друг друга, но по-прежнему санкционировали убийства людей меньшего калибра. Как сказал Моррис представителю ФБР:

– Если Советы когда-либо узнают, что мы столько лет водили за нос их руководителей и КГБ, сотни людей будут соперничать за честь лично разделаться с нами.

Все знали, что у Морриса больное сердце, да и здоровье Джека оставляло желать лучшего. Ликвидировать их ничего не стоило: сначала инъекция, которая вызовет потерю дееспособности, затем смертельный укол – и сообщение о том, что товарищ Чайлдс скончался от сердечного приступа. Кто сможет доказать, что это не так?

Моррис и Джек имели теперь достаточно денег, чтобы удалиться на покой в благодатное местечко где-нибудь в Южной Калифорнии, Аризоне или во Флориде и вести там обеспеченное существование.

– Как мы можем просить этих больных стариков продолжать работу? – говорил Бойл Фрейману.

В штаб-квартире ввели новые меры безопасности: еще больше ограничили круг лиц внутри ФБР, имевших доступ к отчетам по операции «Соло», а также круг лиц, вообще о ней знавших. Установили новую систему подотчетности, которая в случае возможной утечки позволяла определить любого, кто знал о «Соло». До этого случая, если Моррис, выполнив задание, приземлялся в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Сиэтле или Бостоне, Бойл отправлялся в местное отделение ФБР и оттуда передавал предварительный отчет. Теперь штаб-квартира издала распоряжение: за исключением чрезвычайных случаев отчеты по операции «Соло» разрешалось передавать только из отделений в Чикаго и Нью-Йорке. Штаб-квартира поручила сообщить Моррису и Джеку об этих и других новых мерах предосторожности.

Успокоившись, если не полностью избавившись от опасений, братья решили продолжать работу.

Весь коммунистический мир был потрясен, когда в октябре 1964 года советская партийная верхушка неожиданно сместила Хрущева. Холл тотчас же отправил Морриса со срочной миссией в Москву, чтобы понять, что же произошло и как этот переворот может повлиять на судьбу американской компартии. Советские лидеры, включая Брежнева, не ожидали Морриса, но все же нашли время, чтобы полно и откровенно его проинформировать. Они вменяли в вину Хрущеву многочисленные безрассудные и вредные поступки. Одним из них было его импульсивное обещание финансировать строительство Асуанской плотины в Египте.

– Он распоряжался национальным достоянием, как своими карманными деньгами, – сказал Брежнев. – Его донкихотская аграрная политика, вроде дорогостоящих попыток выращивать кукурузу на сибирской целине, словно бы это были плодородные угодья Айовы, потерпела полный крах. Его промышленная политика разрушила экономику. А его безумная кубинская авантюра едва не спровоцировала ядерную войну и всеобщую катастрофу.

Новое «коллективное руководство», сменившее Хрущева, намеревалось оживить советскую экономику, особенно сельское хозяйство. Моррис, однако, не увидел признаков того, что ожидаются какие-либо крупные перемены во внешней политике. Суслов еще более укрепил свое положение главы Идеологического отдела Центрального Комитета, а Пономарев уверенно чувствовал себя на своем посту в Международном отделе. Они сказали Моррису, что Холл и американская компартия могут и впредь рассчитывать на финансовую и политическую поддержку Советского Союза.

Моррис вернулся в Москву в декабре 1964 года и еще раз приехал туда весной 1965 года, на этот раз вместе с Евой. Оба раза в ходе визита в Москву они скопировали или сделали обширные выписки из секретных документов, которые Советы доверительно предоставляли Моррису для изучения. Один из таких документов содержал подробный отчет о советско-китайских переговорах, проходивших в Москве в ноябре 1964 года.

В начале дискуссии Чжоу Эньлай заявил: