Ростислав Самбук - 'Портрет' Эль Греко

Отпечатки пальцев на ней не обнаружены. Итак, мы отпустили каноника и стали ждать, не заинтересуется ли он домом на Тополиной. Но он, как оказалось, был умнее и осторожнее: сперва прислал нам анонимку, чтобы милиция схватила преступника и окончательно успокоилась. Отец Юлиан после убийства Пруся сам закопал топор в малине Якубовского, и думаю, что буквы на анонимке наклеены этим клеем, - он показал глазами на письменный стол, где стояла бутылочка. - А может, и нет. Скорее всего, нет. Не оставил же на анонимке отпечатков пальцев, вероятно, и клеем пользовался другим... Мы арестовали Якубовского, собственно, не могли не арестовать: ведь топор прямая улика.

Отец Юлиан узнал об этом. Как - пока что еще не знаю. То ли звонил в Желехов, то ли сестра ездила туда автобусом, или еще как-нибудь - это мы выясним. Но узнал и окончательно успокоился: преступник арестован, милиция закрыла дело - можно действовать... И он посылает на Тополиную свою сестру. Посылает сразу, на следующий же день, боится, что любовница Пруся сдаст квартиру другому. Сестра соглашается на все условия. Хотя цена названа высокая. Теперь у меня не осталось сомнений, и мы начали действовать.

- А Воронов? Почему он тогда так поспешно уехал из Львова?

- Случайное стечение обстоятельств. У него заболела жена, а Павел Петрович - хороший семьянин.

Он предупредил отца Юлиана, что вернется через несколько дней, и... Козюренко посмотрел на часы. - Самолет, на котором должен прилететь Воронов, наверно, уже садится...

Все же самолет опоздал. Но вот наконец зазвонил телефон. Позвали каноника. Тот снял трубку и пригласил Воронова сразу приехать на Парковую.

Отец Юлиан открыл дверь антиквару и, льстиво кланяясь, проводил в гостиную. Козюренко наблюдал в узкую щель между шторами, как вцепился Воронов в полотно Эль Греко. Видно, понимал в живописи.

Отец Юлиан честно зарабатывал свой последний шанс: равнодушно сидел в кресле, по привычке переплетя пальцы на груди. Наконец Воронов отвел глаза от картины.

- Подлинный Эль Греко... - сказал он глуховато.

Свернул полотно и засунул в чехол. Вытряс из чемодана деньги прямо на письменный стол и весело воскликнул: - Считайте, отче!

Козюренко вышел из соседней комнаты и приказал:

- Отдайте картину, Воронов!

Тот попятился в прихожую, но на пороге уже стоял Владов.

- Спокойно!

Воронов положил чехол на стол.

- Так-то лучше, - одобрил Козюренко.

- Завтра мы препроводим вас в Москву. Там все и расскажете. - Он взял картину. - А она будет снова висеть в Эрмитаже.