Ростислав Самбук - 'Портрет' Эль Греко

За раскладкой топтались те, что продавали старые пальто, платья и белье - одежду, которая тут же примерялась под увлеченные возгласы спекулянтов. Еще дальше, на длинных столах, стояли закутанные в старые ватные одеяла кастрюли с горячим борщом, супом, домашним жарким, от которого исходил душистый запах лаврового листа и тушеного мяса. Среди толпы сновали предприимчивые мальчишки и девчонки с ведрами воды, алюминиевыми кружками и горланили во все горло: "Ка-аму вады ха-а-лодной, ка-аму вады?"

Им будто вторили хриплые пропитые голоса мужчин, вращавших ногами деревянные станки с насаженными на ось точилами: "На-ажи та-ачить, ноожни-ицы!"

Ромко с Надийкой робко вошли на базар и выставили впереди себя подушки. Ромко был уверен, что сейчас на них набросятся, будут вырывать подушки ДРУГ У Друга и заплатят значительно больше, чем они определили дома, - не по десятке за каждую, а по крайней мере по пятнадцать. Он уже знал цену деньгам. Но к ним никто не подходил, и Надийка решила, что они стали не на том месте. Начали проталкиваться через всю толкучку к "раскладке".

Ромко крепко жал подушку к груди, созерцая базарные чудеса. Постоял немножко перед дяденькой, который держал на ладони два шарика. Дяденька время от времени подбрасывал один из них, и он ловко падал ему на ладонь, и тогда звучал выстрел - возле дяденьки приятно пахло серой. Эта забава так понравилась мальчику, что он готов был стоять тут хоть целый день, но Надийка повела его дальше.

Вдруг через плечо Ромка протянулась рука с черными полумесяцами ногтей и схватила подушку.

Мальчик испуганно прижал ее к груди.

- Продаешь? - послышалось где-то вверху.

Ромко задрал голову и увидел, что на него смотрит хитрый, прищуренный на солнце глаз. Второй глаз смотрел в другую сторону, будто что-то выискивая в толпе.

- А то как же, продаю! - робко ответил Ромко, не сводя взгляда с прищуренного глаза.

Старый оборванец изо всех сил потащил к себе подушку, и мальчик выпустил ее. Пальцы с грязными ногтями смяли подушку, перебрали наперник не заштопан ли где. Подняли подушку за уголок, пренебрежительно покачали.

- Хе, и это называется подушка? - иронически воскликнул человек. - Чтоб мои дети никогда не спали на таких подушках! И сколько же ты хочешь за такое рванье?

- Двадцать рублей!.. - не совсем уверенно ответил Ромко. Так его научила мать: следует называть двойную цену, чтобы потом, торгуясь, сбросить.

- Ой, не смеши меня - пупок развяжется! - Старик прижал свободную руку к сердцу и вдруг заметил Надийку со второй подушкой. - И это тоже твоя? Надийка кивнула, и человек рванул подушку из ее рук. - И вы хотите за эти старые вещи сорок рублей? Да я помру, если кто-нибудь даст за них хоть пятерку...

Ромко потянулся к подушкам, но старик поднял их выше.

- Отдайте! - решительно сказал мальчик.

- А где ты взял эти подушки, мальчик? Мне сердце подсказывает краденые! Ай-я-яй, мальчик, как нехорошо красть...

- Это наши подушки! - выступила вперед Надийка.

- Ну, ваши, ваши... Но меня душит смех - сорок рублей... Я дам восемь и, клянусь, переплачиваю...

- За обе? - не поверил Ромко.

- А ты думал - за одну?

Толстая тетка с развешенными на левой руке платьями высунулась из-за старика. Проворно выхватила одну подушку.

- Сколько? - спросила.

- Пятнадцать... - не посмел уже назвать предварительную цену Ромко.

- Я же торгуюсь - не видите? - окрысился на нее старик. - Ну, детоньки, даю вам два червонца, и квиты..

Женщина переложила подушку на левую руку и хотела взять вторую.

- Двадцать пять. Беру я.

- Чего нос суешь? Разве не видишь, что я торгуюсь...

Ромко подпрыгнул и вцепился в подушку. Вырвал ее у старика.

- Давайте, тетенька...

Та, подобрав юбку, зажала подушку между ног.

Достала из-за пазухи два червонца и пятерку. Надийка схватила деньги, потащила за собой брата: боялась, что женщина передумает. Когда затерялись в толпе, радостно предложила:

- У нас есть лишняя пятерка, можем пообедать.

Им дали две миски жаркого. Надийка только-только развернула деньги, чтобы заплатить тетке, как кто-то неожиданно выхватил их у нее. Девочка резко обернулась и увидела здоровяка в кепке, повернутой козырьком назад. Он шмыгнул под стол. Тетки загорланили: "Вор, держите его!" Ромко метнулся вслед, но вор был проворнее - выкрутился из рук человека, пытавшегося задержать его, и исчез за лотками.

Ромко стоял растерянный. Дома же нечего есть!

Что они скажут маме?..

Юрий Юрьевич отодвинул тарелку - рассказ взволновал его.