Георгий Куманев - Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны

Славный бой этих героев у разъезда Дубосеково явился не только подвигом мужества; он имел крупное тактическое значение, так как задержал продвижение немцев на много часов, дал возможность другим нашим частям занять более удобные позиции, не допустил прорыва массы танков противника на шоссе и позволил организовать противотанковую оборону в этом районе» [214] Разгром немецких войск под Москвой (Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. — 31 января 1942 г.). Ч. 1 / Под главной редакцией Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова. М., 1943. С. 42–43. .

Полагаю, что нет необходимости комментировать все эти строки.

Силясь перечеркнуть подвиг двадцати восьми героев и противопоставляя им «отчаянную сотню» из 4-й роты, Катусев избрал в качестве опоры еще один «неопровержимый» источник, о котором в статье почему-то умалчивается, и, по-видимому, требуется раскрыть читателям его происхождение и содержание.

В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), в фонде за № 8131 сс, хранится дело № 4041. Это прежде всего материалы, связанные с расследованием в 1948 г. военной прокуратурой обстоятельств боя 28 гвардейцев из дивизии И. В. Панфилова [215] Государственный архив Российской Федерации. Ф. 8131 ее. Оп. 27. Д. 4041. Л. 306. .

Дело в том, что к началу 1948 г. из 28 героев-панфиловцев, считавшихся погибшими, шестеро объявились в живых, четверо панфиловцев побывали в плену. В обстановке тотального недоверия и подозрительности такой поворот сильно насторожил бдительные органы. Именно «в связи с этим» (как отмечается в одном документе) тогдашний главный военный прокурор генерал-лейтенант юстиции Н. П. Афанасьев учредил специальную комиссию по проверке того, что произошло 16 ноября 1941 г. у разъезда Дубосеково.

Хорошо уяснив требуемое, прокурорская рать ринулась на выполнение «ответственного задания», проявив большую оперативность и напористость. Вскоре перед комиссией предстали причастные к пропаганде этого подвига. Среди привлеченных к допросам были журналисты А. Ю. Кривицкий, главный редактор газеты «Красная звезда» Д. И. Ортенберг и даже поэт Николай Тихонов.

Во время одной из наших встреч, за несколько месяцев до 30-летия Победы, Кривицкий рассказывал, с каким пристрастием и рвением допрашивали его следователи из прокурорской комиссии.

«Мне было прямо сказано , — заявил Александр Юрьевич, — что если я откажусь признать, что описание боя у Дубосекова полностью выдумал я и что ни с кем из тяжелораненых или оставшихся в живых панфиловцев перед публикацией статьи не разговаривал, то в скором времени могу очутиться в районе Печоры или Колымы. А оказаться там мне как-то не хотелось. Поняв, что дело принимает слишком опасный оборот, я “признал”, что многое в моих публикациях о 28 героях представляет “литературный домысел”» .

«Комиссия была достаточно грозной , — вспоминал генерал-майор в отставке Д. И. Ортенберг. — Подвиг 28 героев — подвиг, основанный на реальных фактах, — поразил всех нас своей осознанной необходимостью, проникшей в души бойцов, но почему-то не устраивал проверявших. Особенно досталось А. Ю. Кривицкому, от которого прямо требовали: “Отрекись!” Отвечая на вопросы комиссии, я подчеркнул, что подвиг 28 воинов — это не чья-то легенда или литературная фантазия, а подлинная быль. И тем не менее, выводы следователей никак не соответствовали этим моим словам» .

О том, как тогда завершилась эта история с расследованием, осенью 1967 г. поведал автору настоящей книги Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Бывший командующий войсками Западного фронта во время Московской битвы, имевший прямое отношение к награждению 28 панфиловцев, постоянно проявлял интерес к памятным событиям у разъезда Дубосеково, к судьбам оставшихся в живых героев. По словам маршала, ознакомившись с «делом» панфиловцев, секретарь ЦК ВКП(б) Жданов обнаружил, что все материалы расследования были подготовлены слишком топорно, «сшиты белыми нитками» и что комиссия Главной военной прокуратуры явно перестаралась, «перегнула палку». Поэтому дальнейшего хода быстро испеченному делу не было дано, и оно отправилось в спецхран архива.

И вот эта «липа» стараниями А. Ф. Катусева оказалась реанимированной, и «развенчание» беспримерного боя и подвига 28 героев как бы состоялось.

В действительности перед нами вовсе не «Большая правда», о чем торжественно объявил в своей публикации военный прокурор, а «Большая ложь и клевета» на живых и мертвых героев.